Песни Заонежья

мелодии и тексты

Песни Карельского края



Песенный фольклор Заонежья. Сборник народных песен с текстами и нотами

 

I.

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

 

 
Издания образцов музыкального фольклора Заонежья входят в золотой фонд русской и советской фольклористики. Изучение наследия собирателей, работавших в свое время в Заонежье, истории каждой экспедиции и методов ее работы говорит о настоятельной необходимости продолжить дело, начатое в конце прошлого века экспедицией Песенной комиссии Русского географического общества и блестяще продолженное первой комплексной экспедицией Государственного института истории искусств в 1920-е годы.

В год пятидесятилетия этой экспедиции Петрозаводский филиал Ленинградской консерватории направил в Заонежье специальную фольклорную экспедицию «По следам Е. В. Гиппиуса и 3. В. Эвальд». Студенческие экспедиции под руководством автора настоящего сборника поставили целью сделать повторные записи ранее опубликованных напевов и таким образом попытаться ответить на вопрос о степени сохранности местной традиции. Другой задачей нашей собирательской работы было обследование всех без исключения населенных пунктов Шуньгского полуострова, с тем чтобы определить степень характерности образцов местного песенного искусства, известных по публикациям, для местной традиции в целом. Этот материал должен был также стать основой для сравнительного изучения песенных стилей земель бассейна Онежского озера. Для решения этой задачи необходимо было, в частности, обратить внимание на те жанры местной традиции, которые в прежних публикациях были представлены лишь единичными образцами,— свадебные песни и причитания. Эта собирательская и исследовательская работа, которая параллельно с Заонежьем ведется нами и на восточном, и на западном побережье Онежского озера, продолжается и сейчас 15 Мы предлагаем читателю некоторые наблюдения над песенными традициями Заонежья, которые могут быть полезными при знакомстве с музыкальным содержанием сборника. В частности, мы используем возможность его сопоставления с имеющимися в нашем распоряжении материалами территориально близких Заонежью районов.

Земли Заонежья представляют собой обширную территорию, расположенную в бассейне Онежского озера. В восточной его части (Пудож) издавна живет русское население. На юго-западном побережье озера находятся земли шетозерских (северных) вепсов. Вдоль западного побережья, населенного русскими, тянулись земли карелов-людиков. Заонежье — Шуньгский полуостров — с севера вторгается в водный массив Онежского озера, соседствуя как с восточным (Пудож), так и с западным (Прионежье) его берегами. Эти соседние земли издавна связывают сходные исторические судьбы, этнические процессы. Есть черты общности и в их культурных традициях. Это придает Обонежью — землям бассейна Онежского озера — черты единого историко-культурного региона. Разумеется, до того, как будут изучены все его существенные признаки и определены его границы, термин Обонежье имеет рабочий характер.

В Заонежье знатоков песен и сейчас можно встретить в каждом селе. Иногда это семейный ансамбль, как, например, П. И. Гирина и ее сестры из села Паяницы, М. Е. Еремеева с сестрами из села Пустыня. В других случаях это смолоду спевшаяся группа односельчанок-подруг, соседей. Если в селах Никитинское, Вырозеро, Падмозеро это ансамбли мастеров, то в других селах существуют певческие группы, где  мастер  является  лидером,  запевалой  (например, В. И. Исаева в селе Лебещино). К ней легко и охотно присоединяются знающие песню односельчане.
Существуют в Заонежье группы и, так сказать, «позднего образования». Они состоят из уроженок разных мест, которых судьба свела уже в зрелые годы. Они группируются вокруг мастерицы-запевалы (как в селе Шуньга) либо, будучи опытными певцами, приноравливаются в пении друг к другу. При этом каждая из певиц помнит, как пели в ее селе эту песню, и может спеть ее по-старому, по-своему. Таковы певческие группы, существующие в Сенной Губе, в поселке Ламбасручей. Есть певческие группы и пестрого состава. В их исполнении хорошо звучат песни, имеющие устойчивую несложную мелодическую фактуру. Сложные по форме заонежские песни певцы таких групп помнят, однако для их слаженного исполнения им необходимы долгие спевки. Так или иначе повторные встречи собирателей с рядом певческих групп привели к восстановлению, казалось бы, забытых исполнителями песен и причетей. Есть в заонежских селах и певцы-одиночки, прекрасно помнящие песни своей юности. Нередко среди них, как и среди участников певческих групп, встречаются знатоки причети. Такова А. И. Палтусова в Ламбасручье, П. Ф. Якушева, Н. А. Булавкина в селе Кузаранда. В селе Космозеро причеть записана нами от трех его уроженок — А. П. Филиной, Е. П. Поздняковой, П. Е. Петровой. Это след той традиции, о которой П. Н. Рыбников писал: «В петрозаводском Заонежье и на Пудожском побережье почти каждая женщина умеет высказывать ощущение своей скорби, или слагая новую заплаку, или применяя к обстоятельствам старую».

Записи образцов эпических жанров — былин, духовных стихов — в нашей коллекции единичны. Бывшие в XIX веке достоянием мастеров, они уходят из жизни вместе с ними. Продолжают жить те жанры, которыми в Заонежье всегда владели все представители крестьянской общины,— песня и причеть. В репертуаре каждой певческой группы наравне представлены все жанры, типичные для местной традиция-традиционные лирические неприуроченные песни, «досюль-ные», по местному определению; обрядовые свадебные песни, поздние лирические, плясовые и кадрильные песни.

В песенной традиции Заонежья четко выделяются два пласта: досюльные, то есть старинные песни,— это традиционные неприуроченные лирические песни, песни свадебные, игровые и плясовые; и песни позднего происхождения — лирические и кадрильные.
Досюльные протяжные лирические песни по-прежнему представляют собой одно из самых своеобразных явлений местной песенной традиции, о чем в свое время писала Н. П. Колпакова. Многочисленные записи каждой из известных в Заонежье лирических песен в исполнении певческих групп разных сел, повторные записи каждой песни в одиночном и групповом исполнении позволяют говорить и об их широкой распространенности, и о хорошей сохранности. Нами записаны напевы со сложной поэтической и музыкальной строфикой, хорошо сохранившимися поэтическими текстами: «Припоздал в рощице молодчик», «Во тумане пекет красно солнышко», «У меня как у младешеньки», «Отлетает мой соколик». Сравнение с записями 1926 года показывает, что фактура гетерофонного пения местных певческих групп стала несколько проще,— сегодня певческая группа, как мы уже говорили, это не всегда ансамбль мастеров. Зато пение местных песенниц сохранило свое тембровое своеобразие, что с радостным удивлением отмечал Е. В. Гиппиус, слушая записи 1970-х годов.

Внутри пласта досюльной лирики продолжают существовать разные стилевые ветви, отмеченные и описанные в свое время 3. В. Эвальд. Сегодня ясна их различная роль в местной песенной традиции. Так, традиционные лирические напевы широких диапазонов (квинтового и более) имеют устойчивую мелодическую форму. Записанные в разных селах, их версии совпадают между собой либо очень близки. Распространение песен этой группы — таких, как «Калинушка с малинушкой — лазоревый цвет», «У меня как было у мла-дешеньки», «Раздивья тому на свете жить»,— не ограничено Заонежьем. В тех же мелодических версиях они бытуют и в Пудоже, и в Прионежье.
Напевы узких диапазонов (преимущественно квартового) представляют собой четко обособленное стилевое образование. В отличие от напевов первой группы, они имеют развитую внутрислоговую мелодику, поэтическую и музыкальную строфу сложной формы. Сравнение разных записей этих песен — «Припоздал в рощице молодчик», «Верно-то, все прошли наши весёлые, важные деньки», «Во тумане пекёт красно солнышко», «Что же ты, Сашенька, радость, приуныла», «Отлетает мой соколик» — говорит о том, что они существуют в разных мелодических версиях. Вопрос о локализации последних еще нуждается в подробном исследовании, однако сам факт существования на небольшой территории Шуньгского полуострова различных мелодических (и структурных) версий одного напева уже ясен. Они показаны в сборнике (см. № 9—11).

За пределами Заонежья эти напевы почти не известны. Лишь в группе сел, расположенных вдоль западного побережья Онежского озера, в непосредственной близости к Зао-нежью, эти песни помнят старые певцы. Однако некоторая упрощенность здешних версий заонежских напевов позволяет высказать предположение, что усвоены эти напевы были от заонежан на основе традиции, которой не свойственны столь сложные мелодические формы.
Группу узкообъемных напевов отличает еще одна особенность — в разных строфах одной версии такого напева изменяется форма соотношения мелодии и поэтического текста. Это приводит к заметному варьированию слоговой музыкально-ритмической формы мелострофы. Оно захватывает «края» мелодических периодов: мелодия строфы в целом остается неизменной, в то время как цезуры стиха то совпадают с ее цезурами, то смещаются по отношению к ним (см. № 1—3).

Названные особенности заонежских лирических песен узкообъемных диапазонов как бы противоречат тем закономерностям, которые свойственны иным напевам местной традиции и характеризуют русскую песенную традицию в целом. Е. В. Гиппиус в своем исследовании, посвященном сборникам обработок народных песен М. А. Балакирева, писал: «В русских народных песнях слогового музыкально-ритмического строя строфовая ритмическая форма народного певческого стиха (вариационно повторяющаяся на протяжении всего поэтического текста) всегда строго соответствует певческой форме либо первой, либо второй музыкальной строфы. Все отклонения от исполнительского варианта типической певческой строфовой композиции, допущенные собирателем во время записи и сохраненные в печатном тексте сборника, могут быть установлены благодаря закономерной повторяемости:
а) в протяжных русских народных песнях слоговой музыкально-ритмической формы, свойственной
только одной, данной песне (во всех или многих мелодически не идентичных местных ее вариантах).. такие песни, где бы они ни были записаны, при всем их мелодическом и стилевом различии, объединяются одной, общей для них, неизменно повторяемой слоговой музыкально-ритмической формой;
б) во всех иных русских народных песнях, кроме протяжных, одна и та же слоговая музыкально-ритмическая форма повторяется в песнях разных жанров».

Отступление от столь устойчивых закономерностей координации поэтического текста и напева в определенной группе заонежских напевов естественно вызывает вопросы, насколько сами эти песенные формы характерны для традиций региона, во-первых, и каковы причины, породившие такого рода песенные формы, во-вторых.
Ответы на эти вопросы не могут быть полными уже в силу того, что в районе наших исследований подобные явления встречаются редко, а песенные традиции Северо-Запада еще мало освещены в публикациях. Все же, отвечая на первый вопрос, мы можем привести несколько образцов лирических напевов, в которых видны аналогичные заонежским напевам отклонения от типических норм соотношения структуры поэтической и мелодической строфы. Это песня «Росунька», записанная С. Маггид в 1930-е годы от певческой группы северных (шелтозерских) вепсов 19 Многочисленные повторные записи этой песни сделаны в наши годы от той же группы сотрудником ПФ ЛОЛГК И. Б. Семаковым. Группу подобного рода песенных форм содержат сборники Ф. А. Рубцова 20 и В. А. Тапина 21, в которых опубликовал образцы песенного фольклора Ленинградской области, в частности, ее районов, граничащих с Карелией (бассейн реки Свирь). В. А. Лапин указывает, что записи песен, приводимых нами; в качестве аналогий заонежским, сделаны экспедициями Ленинградской консерватории в селах с вепсским населением.
Возможно, здесь и содержится ответ на второй поставленный нами вопрос: в создании нетрадиционных форм песенной строфы лирических песен определенных местных стилей Северо-Запада можно предположить творческое участие иноязычной по происхождению или, точнее, двуязычной (вепсы) среды. Разумеется, эта гипотеза требует доказательства и дальнейшей разработки.
Возможно, этим объясняются и другие особенности местной культуры, в частности необычность языка, выделяющая заонежский говор среди других говоров Обонежья. Так, для него характерна особая система ударений, в которой наряду с общепринятыми большую роль играют необычные ударения на первом слоге слова. Это служит предметом насмешек над заонежанами со стороны их соседей («Билет куплен — пароход не уйдет» — одна из таких насмешливых поговорок-дразнилок).
В фонетике местной речи наряду с типичным для северо-русских говоров «иканьем» различаются два основных диалекта, для которых характерны «яканье» и «еканье». Оправдывая несовершенство своего пения старостью и отсутствием зубов, одна из песенниц воскликнула: «Ой, ня могу писен пить! Языченко да туды мяшается!»

Фонетика распетого поэтического текста песни отличается особым своеобразием и вариативностью. В нем различаются очень ясно и определенно звучащие ударные и распетые гласные звуки и более сглаженные по звучанию звуки, соответствующие, условно говоря, «декламационным» фрагментам распева, как, например, в песне «Что же ты, Сашенька, радость, приуныл». По-разному звучат одни и те же слова в распеве стиха «Со подружкой, Саша, со своей».
Эти особенности не закреплены в конкретном поэтическом тексте и даже в исполнительской практике одной песенницы. Все они в сумме характеризуют особенности местной песенной традиции. Это доказывают и наши записи, и аналитические расшифровки поэтических текстов, выполненные участниками ансамбля народной музыки, изучающими локальные исполнительские традиции Заонежья. Поэтому столь проблематичной оказывается транскрипция поющегося поэтического текста в данном сборнике. В ней мы старались сохранить указанные особенности языка песенных текстов.

 

Свадебный ритуал в разных селах Заонежья имеет свои местные особенности. От Анны Николаевны Теребовой »мы слышали рассказ о том, как растерялась она, приехав брюд-гой из Кузаранды в Великую Губу, когда навстречу гостям вывели невесту, покрытую платком. Родня невесты не могла понять, почему вышла заминка. А поняв, растолковали гостям потихоньку, что плат надо поднять, да не руками, а специальными палочками.
Основные же этапы заонежского свадебного ритуала совпадают с общим планом северно-русской свадьбы: сватовство; рукобитие; поездки невесты к родне — «по породы» — с приглашением на свадьбу; обряды в день венца — «свадьба» — и стол в доме жениха.
Пение обрядовых песен связано в основном с центральными звеньями этой цепи обрядов — рукобитьем и «свадьбой». Во вре^ля сватовства невесте-сироте поют сиротские песни: «Ты река ли моя, реченька», «Как во поле, поле дуб стоит». Во время поездок невесты к родне поют по обычаю села те или иные неприуроченные лирические песни.

Судя по тем рассказам, которые нам приходилось слышать от уроженцев разных заонежских сел, обрядовые свадебные песни не имеют приуроченности, единой для всего Заонежья. Например, в день венца, когда невесту выводят к столу, за которым сидят «женихи» — жених и его свита,— во многих селах поют «С терема на терем княгиня шла». А вот в Великой Ниве в этот момент звучали песни «Пошла Валя из гостей» и «Во поле, поле шатер стоит». Одна и та же песня может звучать во время свадьбы неоднократно, соблюдается лишь ее функциональное соответствие данному обряду.
Обрядовые свадебные песни Заонежья разделяются на величальные — по местной терминологии «припевания» — и песни, связанные с уходом невесты из родного дома. Эти песни не имеют специального местного определения. О них говорят: «поют на свадьбе», «свадебные». Мы называем их, пользуясь определением Е. В. Гиппиуса, «прощальными» — по выполняемой ими в свадебном обряде функции.
Среди обрядовых песен Заонежской свадьбы есть и напевы, известные по всему Обонежью, и «свои», местные. Типичные для всего Обонежья напевы в каждой из местных традиций функционируют по-разному. Если обонежский напев прощальной песни «Я не знала, я не ведала» в Заонежье поют только с одним поэтическим текстом, (иногда ему предшествует поэтический зачин «Из-за лесу, лесу темного»), то на восточном побережье Онежского озера, в Пудоже, этот напев является политекстовым. Напротив, политекстовый в Заонежье и в Прионежье напев свадебного припевания «Что ни стойки по стойкам стоят» в Пудоже является монотекстовым и поется на текст «Не утушка в песку». (Сюжет же этого поэтического текста совпадает с сюжетом заонежской песни «Пивна ягода».)
«Своими» для заонежан являются величальные «Пивна ягода» и «С терема на терем». Кроме Шуньгского полуострова они встречаются только в небольших «переходных зонах» на западе и на востоке от Заонежья. Так, величанье «С терема на терем» поют на свадьбе в пудожских селах Авдеево и Песчаное. Остальным селам Пудожа оно неизвестно22 В свою очередь, на юго-западной границе Заонежья, в селах Вёгоруксы, Ламбасручей, в Сенной Губе, бытуют свадебные напевы, типичные для свадьбы Прионежь'я: «Жёлтые кудри за стол пошли», «Ой, сборы, сборы», «Во поле дороженька ковричком».

 

«Припевания» заонежской свадьбы многочисленны. На четыре политекстовых напева (см. № 49, 55, 57, 61) здесь поется четырнадцать поэтических текстов. Эти песни очень любимы песенницами. По числу пропетых припеваний в былые времена определялось достоинство свадьбы («Если всё то же припевание петь, скажут — нехороша свадьба»).
Среди традиционных для Русского Севера величальных песен напевы заонежских (и обонежских) припеваний отличает ярко выраженный моторный характер. Наряду с типическими свадебными слоговыми музыкально-ритмическими формами в напевах припеваний встречаются, например, ритмические формы типа «Камаринской».
Несколько напевов заонежской свадьбы целесообразно выделить в особую группу, хотя и о них песенницы говорят:
«Так припевали жениха и невесту». Это торжественные по характеру звучания, несколько более сдержанные по темпу напевы «Желты кудри за стол пошли» («На дворе дождик покапливает»), «Ой, сборы, сборы» («Во поле дороженька ковричком»).

Немногочисленные напевы прощальных песен заонежской свадьбы — «Как во поле, поле дуб стоит», «Я не знала, я не ведала», «Ты река ли моя» — по мелодическому складу родственны досюльным неприуроченным песням широких диапазонов. Для них также характерна мелодика слогового склада с эпизодическими распевами слогов. Особенностью свадебных прощальных песен местной традиции является существование разных структурных версий одного напева со своим ареалом. Эти версии столь существенно отличаются друг от друга, что можно говорить об их принадлежности разным композиционным типам. При этом мелодическое их родство сохраняется. Так, например, напев прощальной песни «Я не знала, я не ведала» в большей части сел Шуньгского полуострова известен как строфовой (двухстиховой), в Сенной Губе он записан как одностиховой, а его версия, бытующая в группе сел на юго-западе Заонежья, имеет мелострофу, соответствующую стиху с «повторяемым отсечением» (термин К- В. Квитки) Мелодическая форма этого повторяемого отсечения такова, что оно воспринимается одновременно и как «выделенный запев», характерный для мелодики местных лирических неприуроченных песен (см. № 37, 38, 39).

 

Песни свадебного обряда занимают в местной традиции своего рода центральное место. Черты стилевой близости связывают, как уже было сказано, мелодику свадебных прощальных и неприуроченных лирических песен. В мелодике припеваний есть черты, роднящие ее с напевами кадрильных и плясовых песен.
Отличные по мелодическому стилю напевы узкообъемных лирических песен свадебный обряд «притянул» к себе благодаря близости их тематики прощальным песням. Поэтические тексты с мотивами разлуки, прощанья объясняют прикрепление таких песен, как «Во тумане пекёт красно солнышко», «На проходе все наши веселые, важные деньки», «Отлетает мой соколик», «Хоть-то работливо было — беззаботливо девушкой житье», «Припоздал в рощице молодчик», к обрядовым поездкам невесты «по породы». Эти песни также называют свадебными, их «поют невесте». На восточном побережье Заонежья их определяют как «невестины песни».
Свадебному ритуалу принадлежит и пласт причетнои мелодики. В Заонежье, по сравнению с соседними землями, причеть отличается особым многообразием мелодико-ритмических и стиховых форм (см. приложение к первой части сборника).
Напевы причитаний (причитей) имеют мелодику строго слогового строя. Для нее характерно преимущественно нисходящее движение в небольших диапазонах кварты — сексты. Лишь изредка встречаются напевы, мелодический рисунок которых представляет волнообразное движение в небольшом диапазоне (см. приложение, № 3, 4).

Различительным признаком локальных видов напевов местной причети является строение их тонического стиха. Примечательно уже наличие в одной причетнои традиции стихов различного строения. Поэтические тексты восточного Заонежья имеют стих 13-слоговой нормы. Это сближает заонежскую традицию с пудожской (в последней господствует 9-слоговой стих). В других локальных традициях в при-четных поэтических текстах чередуются стихи 9-, 11- и 13-слоговой нормы, что сближает их с традициями Прионежья, население которого является смешанным — русско-карельским или двуязычным. (Стихи различной протяженности характерны и для карелоязычной причети.)
В Заонежье ареалы причетных текстов с равнослого-выми и неравнослоговыми стихами (в отличие от традиций западного и восточного берегов) соседствуют и накладываются друг на друга. То же можно наблюдать в области слоговых музыкально-ритмических форм причетных напевов — стабильных и нестабильных по своей структуре, непосредственно связанных с ритмическим строем тонического стиха и «противостоящих» его ритмическому строю. Это позволяет говорить об особом положении причетной традиции Заонежья среди других местных традиций земель бассейна Онежского озера и об особой роли, которую она сыграла в творческих контактах народов, населяющих эти земли.
Названия заонежских сел — Палтега, Яндома, Кузаранда, Толвуя, Ламбасручей — заставляют вспомнить наблюдения этнографов, лингвистов, видящих в традиционной культуре Заонежья следы присутствия на Шуньгском полуострове финно-угорского компонента. М. В. Витов в свое время писал о том, что еще в XVII веке в Заонежье было карельское население. Важной задачей казалось ему проследить дальнейшие судьбы последнего. Вероятно, это можно будет сделать, в частности, при дальнейшем музыковедческом исследовании культуры Заонежья.
Эти наблюдения подтверждают и правомерность поисков аналогий характерным, специфичным явлениям песенной культуры Заонежья в традициях тех земель Северо-Запада, где в сложении местной культуры определенную роль играли финно-угорские компоненты.

 

Таким образом, песенная и причетная традиции Заонежья являются внутренне дифференцированными. Ареалы песенных и причетных напевов располагаются на его карте то совпадая, то не совпадая между собой, то в пределах полуострова, то захватывая часть пограничных с ним земель. В результате на мелогеографической карте полуострова все яснее обозначается ряд более или менее отграниченных друг от друга, замкнутых и незамкнутых в его пределах локальных традиций.
Все же в распределении музыкального материала в сборнике принят не ареальный, а жанровый принцип. Он оправдан принципиальным стилевым единством местной песенной традиции. Картина же локальных стилей песенной и причетной культуры Заонежья может быть дана лишь в контексте региональной традиции Обонежья. Это является уже другой исследовательской задачей.

Продолжение читайте в книге