Ноты, Аккорды - Виктор Боков - Песни на стихи

Ой, снег, снежок!

Композитор В. Боков
ноты для фортепиано в pdf

 

 

В.Боков - Сборник песен
Я кланяюсь России
Песни на стихи В. Бокова

Для голоса (хора) в сопровождении фортепиано (баяна)
“Советский композитор”, 1982г.
номер с5905к
(pdf, 6.91 Мб)

содержание:

 

Скачать ноты Скачать ноты для фортепиано

 

Ноты к песням Бокова
Гляжу в поля просторные
Песни на стихи В. Бокова
для голоса в сопровождении фортепиано (баяна)
“Советский композитор”, 1971г.
номер с1771к

содержание:

 

Я КЛАНЯЮСЬ РОСИИ. Музыка Н. Поликарпова
ОРЕНБУРГСКИЙ ПУХОВЫЙ ПЛАТОК. Музыка Г.Пономаренко
ПЕСНЯ О СЕВЕРНОЙ ДВИНЕ. Музыка Ф.Маслова
ГЛЯЖУ В ПОЛЯ ПРОСТОРНЫЕ. Из кинофильма «В один прекрасный день». Музыка В.Соловьева-Седого
НА ПОБЫВКУ ЕДЕТ. Музыка А.Аверкина
СИБИРСКИЙ ЛЕНОК. Музыка Н.Кутузова
ЧЕРЕМУХА. Музыка Н.Кутузова
ЗАМЕЛО, ЗАНЕСЛО. Музыка Н.Кутузова
КОЛОКОЛЬЧИК. Музыка Г.Пономаренко
Я НАЗОВУ ТЕБЯ ЗОРЕНЬКОЙ. Музыка Г.Пономаренко
АЛЕНУШКА. Музыка Е.Кузнецова
Я ЛЮБЛЮ СНЕГА РОССИИ. Музыка Г.Пономаренко
В ЧИСТОМ НЕБЕ. Музыка Е.Кузнецова
А ЛЮБОВЬ ВСЕ ЖИВА. Музыка А.Экимяна
СТАНУ Я ЧЕРЕМУХОЙ. Музыка Е.Кузнецова
ТРАВУШКА ПРИМЯТАЯ. Музыка А.Жирнова
ОДИНОКИЕ. Музыка Е.Кузнецова


Тексты и ноты песен Скачать ноты

Спасибо Ирине за сборник!

 

НАЧИСТОТУ О ПЕСНЕ

ВИКТОР БОКОВ

 

Всякий раз, когда приходится мне присутствовать на собраниях, где говорят о песне, испытываю я чувство стыда. Разговоры холодные, казенные, ремесленные. Хочешь не хочешь, собрания эти показывают состояние современного песенного цеха, в который входят и поэты, и композиторы, и исполнители.
С песней мы встречаемся ежедневно. С утра включил радио. Хлынул поток песен. Передача из Ленинграда, название ее — «Хорошее настроение». Встал я хорошо настроенным, настроение от передачи стало портиться.
Певица пела захлебываясь, нажимая на все педали, что-то почти в полубреде бормоча. Что случилось? Приближалась мировая катастрофа? Произошла гибель человечества? Нет! Певица исступленно сообщала нам о том, что в поле, по снегу двигались кони.
Как будто не человек, а автомат, выбрасывал в железной поступи ритма слово: кони, кони, кони, кони, кони, кони! Вслед за словом «кони» автомат стал выбрасывать — летят, летят, летят, летят, летят, летят. Наконец, выскочило и — Эх! Как же? Без него нельзя!
Итак, вместо радости снега, простора, жизненной потребности подышать воздухом зимы, бодрящим и свежим, я услышал заполошные крики.
После известной певицы запел не менее известный певец. Его запрограммированный оптимизм нес в себе образ этакого американского янки с дежурной улыбкой удачливого человека. Даже стихи о любви звучали в маршевом ритме. Я вспомнил сцену, которую наблюдал несколько лет назад в городе Омске.

Рота солдат, выстроившись после бани, с полотенцами подмышкой, энергично печатая шаг, пела под такт шагам:

Тебя люблю.
Тебя и жду.
Не унывай, родная!

Тебя люблю — шаг! Тебя и жду — шаг! Не унывай — шаг! Родная — шаг!
Примерно тоже самое предлагала мне передача «Хорошее настроение», я с раздражением выключил радио.
Среди моих тревог за судьбу современной песни, главная, пожалуй в том, что безответственно разрушается жанр, природа песни.
Музыкальности стиха мало для создания песни. Песня требует песенного стиха. Сейчас стали писать на всё подряд. Создается впечатление, что композиторам все равно, на какие стихи писать музыку. Стихи, как вспомогательные леса на стройке: пока строится здание, они нужны, а потом их можно сломать, выбросить.
А между тем, из песни слова не выкинешь. Если это слово искреннее, рождено большим чувствам, большим содержанием, оно мгновенно запоминается, оно поется в народе. К сожалению, подлинность переживания в песенных текстах встречается редко, чаще приходится слышать холодные рассудочные стихи о любви, где все заштамповано и взято на прокат у петых и перепетых песен.
Вот позвонил композитор, сообщил, что он написал музыку на мои стихи. Я должен радоваться.  Но когда узнаешь, что музыка написана на стихи, в которых нет и признаков песенности, ты огорчаешься. Очень мало в сущности поется стихов у любого большого поэта. Значит, не все, что написано любым из них, таит в себе начала песенности, начала вокальные, начала жанра песни.
Так и у Пушкина и у Лермонтова, и у Некрасова.

Большой русский Поэт Михаил Исаковский—это какое-то счастливое исключение. А вот у того же Александра Прокофьева при всей яркости и музыкальности его стиха, песен мало. Я как-то спросил Соловьева-Седого: «Почему так мало пишется музыки на стихи А. Прокофьева?» Он мне сказал, что стих Прокофьева столь метафоричен, инструментован, столь плотен по своей поэтической ткани, что композитору там делать нечего. Это говорит мастер, который оберегает жанр песни и безошибочно слышит его. Теперь все накинулись на Есенина, Григорию Пономаренко удалось создать есенинский цикл, он зазвучал и стал петься, но приходит встречаться и с явным непопаданием!
К числу моих огорчений я отношу и то, что слишком много места отдает телевидение эстраден песне. Все эти передачи «Песня-75», «Песня-76», «Песня-77» по существу показывают только эстрадную песню, а где же остальные вокальные жанры, не эстрадные?
Где романс?
Где песни, развивающие народные традиции?
Где певцы и певицы, исполняющие национальную русскую классику?
У меня поются десятки песен в народе, а меня ни разу не пригласили на вечер песни. А между тем вышел фильм «Мачеха», в котором поется песня «Ой, завьюжила, запорошила», музыка Г. Пономаренко. Песня пошла в народ, ее запели, ее исполняют Ольга Воронец, Александра Стрельченко и другие русские певицы. Это что — «Песня-76» или что? Куда ее деть?
Вот сейчас в телефильме по роману Г. Маркова «Сибирь» прозвучала в исполнении А. Ведерникова песня «Сибирь», музыка Ю. Чичкова. Ко мне пишут из разных уголков страны, просят песню, просьбы идут и на Всесоюзное радио, и композитору Чичкову, но ее тоже, наверное, не включат никуда, потому что она не эстрадная.
А как же быть с песней народной, не имеющей автора, но имеющей за плечами большую жизнь и долголетие?
Мы ее обходим, мы все отдали эстраде, мы и потребителя песни воспитываем однобокого, часто поверхностного, идущего на шумиху и моду, а не на глубокое песенное творчество.

Этот пробел дает свои отрицательные результаты. Пропаганда народной песни попадает не в те руки, идет по неверному пути. Вот совсем недавно фольклорист, собиратель народных песен Петр Макиенко привез из Воронежа хор девушек, учениц средних школ, поющих народные песни. Прекрасная песня «Вы поля, вы поля», которую я слышал в воронежских селах и сам пою, преподносилась в концерте в искаженной редакции. Песня модернизирована, приспособлена к песне времен Отечественной войны. Вся ее прелесть и поэтичность исчезли от вульгарного социологизма и ненужных переделок.
Не надо исправлять историю, не надо пропагандировать грубые подделки под современность. Именно вульгарный социологизм дает себя часто знать при оценке песен. Когда я написал стихи «Оренбургский пуховый платок», руководство Оренбургской филармонии их отклонило, мотивируя тем, что в них не отражено народное творчество пуховниц, вяжущих платки, не сказано, что платки знамениты, не показано, что они дают доход и валюту, не упомянуто, что в области выводится новая порода коз.
Песня была выучена певицами «подпольно», для себя, а не для первой программы Оренбургского народного хора. Совершенно случайно обком КПСС узнал, что есть «запретная песня» и «разрешил» её к исполнению. «Оренбургский платок» зазвучал.
Песня «Сибирский ленок», написанная мною для Омского народного хора, не восхитила местное начальство. Из нескольких «пунктов», которые были обязательны для будущей песни о льне, поэт не «отобразил» ни одного. Песня запелась не в Омске, где её заказывали, а в Свердловске, музыку написал Евгений Родыгин, потом запела в Москве Людмила Зыкина и Русский хор Всесоюзного радио и телевидения.
Потом запел и Омск.
Когда начинаешь говорить с руководителями филармоний, уже заранее боишься, что вульгарный социологизм в понимании содержательности песни, ее художественности, столкнет тебя инакомыслящего с ними и радость поиска, запал открытия в жанре песни пострадает.

Голое, примитивное понятие идейности здорово бьет по смелости, по полетности поэтического вдохновения, по художественности.
В областном городе Владимире создан ансамбль «Русь». Я завел разговор о фирменной песне ансамбля. Сейчас же на меня опрокинули целый поток хозяйственно-экономической информации. «У нас телевизоры делают, у нас машины производят, у нас владимирские тяжеловозы». Это намек. Сидишь и думаешь, а где та небольшая, может быть, деталь и штрих владимирщины, которая всем известна.
И вот вспоминаешь — владимирская вишня. И тут разыгрывается фантазия, какие-то наметки стиха, тема, сюжет. Вынашиваешь это в себе, наконец, и стихи рождаются, и слышишь, что это песенно, что это могут подхватить. Радуешься, окрыляешься, несешь в хор. Руководитель одобрил, дал путевку к композитору. Но это не все. А что скажет
«некое лицо», которое тоже будет принимать? Не удивляюсь, если это лицо посмотрит каменно-неподвижно и выдавит ту же фразу: «Не отразил! А где машины! А где тяжеловозы? А где телевизоры? Что это вы, батенька, нас вишнею потчуете?!».
Хорошо, если этого не случится.
Я много раз читал стихи, которые стали песнями. Они и без музыки оставляли впечатление. Значит — это поэзия!
Сборники народных песен, собранных Петром Киреевским, я читаю и перечитываю с огромным наслаждением. Это высокая поэзия, это энциклопедия народной жизни прошедших веков и всей истории. Слова- как жемчуга, как диковина, как причудливая вязь. Они отобраны народом, чтобы их петь.
К такой поэзии, повторяю — поэзии, отображающей наше время, я и стремлюсь в своей работе над стихом, думая о песне, как о жанре.

День песни Выпуск 2