История русской музыки Том 6

ВВЕДЕНИЕ

Музыкальная литература

Книги, ноты, литература и пособия по музыке

 

 

1 2 3 4 5 6

 

Тем же желанием лучше узнать свой народ, понять его нужды и запросы, которое лежало в основе широко развертывающихся в 60-х годах фольклористических и этнографических исследований, был обусловлен растущий интерес к родной истории. В противовес либеральной историографии, придававшей решающее значение в исторических событиях деятельности государства, революционные демократы подчеркивали роль народа как главной движущей силы истории. Основной руководящей мыслью всякого исторического исследования должна быть, считал Добролюбов, «идея об отношении исторических событий к характеру, положению и степени развития народа. История самая живая и красноречивая будет все-таки не более как прекрасно сгруппированным материалом, если в основание ее не будет положена мысль об участии в событиях всего народа, составляющего государство (76, 120).

Такое понимание истории в той или иной степени отразилось и в деятельности ряда ученых 50 — 60-х годов. Историк-демократ Л. И. Шапов, состоявший профессором Казанского университета, посвятил. несколько работ исследованию раскола как массового народного движения, направленного против официальной церкви, служившей интересам абсолютистского самодержавного государства. В конце 50-xl годов появляются труды Н. И. Костомарова о народно-освободительных движениях XVII века, в том числе о восстании Степана Разина. Много внимания уделял он изучению народного быта прошлых эпох, соединяя собственно историческую проблематику с этнографической. По словам популярного в свое время историка и беллетрист Д. Л. Мордовцева, передовые деятели науки в 60-х годах считали, что «надо по возможности меньше заниматься казенною политикою; а заняться и политикой массовой, народной» (183, 56).

Историческая тематика занимает большое место в творчестве многих писателей, драматургов и живописцев этой поры. Внимание их сосредоточивалось преимущественно на критических, переломных эпохах отечественного прошлого. Таковы исторические пьесы Островского, связанные с событиями «великой смуты» и борьбы против иностранной интервенции в начале XVII века: «Козьма Захарьич Минин-Сухорук» (1861), «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский», «Тушино» (обе— 1866).
Как сюжетно, так и в самом подходе к воплощению исторических событий Островский опирался на традицию, созданную Пушкиным в «Борисе Годунове». Народные сцены, которым отведено во всех названных пьесах большое место, составляют не только жанровый фон, но один из важных элементов драматургии. Народ активно выряжает свое отношение ко всему происходящему, оценивает поступки действующих лиц, и его суждения приобретают значение высшего нравственного приговора.
А. К- Толстой в драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис», ставшей одним из крупнейших явлений русской исторической драматургии, обращается К тому же периоду — «смутному времени». Его пьесы, несмотря на отсутствие в них сознательно выраженной антимонархической тенденции, воспринимались как критика и осуждение неограниченной самодержавной власти, вызывая невольные ассоциации с современным положением вещей. Поэтому царская цензура отнеслась к трилогии Толстого настороженно. Первая ее часть «Смерть Иоанна Грозного», поставленная на петербургской сцене в 1867 году, вызвала многочисленные, хотя и разноречивые отклики в печати. «Царь Федор Иоаннович» не был допущен к постановке, так как, по мнению цензуры, пьеса могла дискредитировать царскую власть (см.: 78, 164— 165), и увидел свет рампы только через тридцать лет после его создания. Драматург в одном из своих писем заметил по поводу этого цензурного запрета: «.не моя вина, если из написанного мною ради любви к искусству само собою вытекает, что деспотизм никуда не годится. Тем хуже для деспотизма!» (334, 198—199).

 

 

Целый комплекс глубоких и актуальных проблем — моральных, психологических, историко-философских — выдвигала грандиозная эпопея Л. Н. Толстого «Война и мир». Обратившись к теме не столь далекого исторического прошлого, память о котором еще жила в сознании людей старшего поколения, писатель утверждает своим произведением мысль о том, что истинным творцом истории является народ, а не его правители. Известно, что к созданию «Войны и мира» Толстой пришел от первоначального замысла повести о декабристе, который возвращается после многих лет ссылки в родные места. «Как будто современность вытеснилась историей,— замечает в этой связи историк русской литературы.— На самом деле произошло слияние современности с историей» (93, 107). Замена одного замысла другим была вызвана стремлением показать «связь времен», заставившим писателя обратиться к тем событиям, которыми было непосредственно порождено движение декабризма, чтобы вслед за этим перебросить мост к переживаемой поре нового освободительного подъема. «Итак,— писал Толстой,— от 1856 года, возвратившись к 1805 году, я с этого времени намерен провести уже не одного, а многих моих героинь и героев через исторические события 1805, 1807, 1812, 1825, 1856 года».

Как писатели, так и художники и композиторы обращались к историческим темам и сюжетам в поисках ответа на волновавшие их вопросы современной действительности. Новым словом в области исторической живописи явились картины В. Г. Шварца из русской истории XVI — XVII веков. Особенное внимание общественности привлекло его большое полотно «Иван Грозный у тела убитого им сына» (1861), в котором историческая достоверность изображения соединялась с глубоким и ярким психологизмом. «.Никогда ни прежде, ни после,— писал Стасов,— ни один русский живописец не исчерпал так правдиво и так глубоко и так полно эту страшную эпоху. Никто не начертал с такой меткостью и самого Ивана-царя. Ивана Грозного, во всей его смеси притворства и натуральности,— злобы и испуга,— неукротимой свирепости, непритворного уныния и бессилия душевного.» (317, 554). В советской искусствоведческой литературе отмечалась обличительная направленность как этой работы Шварца, так и его иллюстраций к «Песне про купца Калашникова» Лермонтова и роману А. К. Толстого «Князь Серебряный» (см.: 92, 166).

В музыке (как, впрочем, и в живописи) наиболее выдающиеся произведения на темы из русского исторического прошлого были еще впереди. Но уже в 1869 году Мусоргский создает первую редакцию «Бориса Годунова», значительно дополненную и переработанную им в ближайшие последующие годы. Около того же времени у Римского-Корсакова возникает мысль об опере «Псковитянка» по одноименной драме Л. А. Мея (1859), отразившей демократические настроения кануна 60-х годов. Композитора особенно заинтересовала в ней тема вольницы, не склоняющей голову перед самодержавным деспотизмом. Привлекает к себе внимание композиторов балакиревского кружка и другая пьеса того же автора — «Царская невеста» на хронологически близкий «Псковитянке» сюжет из времен Ивана Грозного. В центре действия здесь находится личная драма, но, показывая, как деспотический произвол разрушает счастье людей и приводит к их гибели, пьеса приобретала известную обличительную окраску. Вспоминая о жизни кружка в 1867 — 1868 годах, Римский-Корсаков замечает: «.говорили о „Князе Игоре" и „Царской невесте", желание сочинить которую было одно время мимолетной композиторской мечтой сначала Бородина, потом моей» (236, 52). Остановившись на первом сюжете, Бородин начал вскоре же работать над творческим воплощением своего замысла, а Римский-Корсаков вернулся к мечте молодых лет через три десятилетия, создав по пьесе Мея одну из любимейших им самим опер.

Народ представлен в творчестве композиторов этой новой молодой формации как в драматические, так и в светлые, радостные или героические моменты его жизни. Замечательные по своей внутренней цельности и монументальному эпическому величию образы несокрушимой народной мощи и воли к самоутверждению находим мы в симфониях Бородина и многих страницах его оперы «Князь Игорь». Римский-Корсаков с непревзойденным художественным совершенством воплотил красоту и поэтичность древних народных представлений о мире, игр и обрядов.

Широте охвата мира в различных его сторонах соответствовало такое же богатство и разнообразие выразительных средств, форм и жанров русской музыки во второй половине XIX века. Обращаясь к новым, ранее неизведанным сферам жизни, русские композиторы смело обновляли сложившиеся нормы музыкального мышления и жанровые структуры, придавали им большую емкость и свободу трактовки. Одним из крупнейших завоеваний было утверждение национально самобытных форм русского симфонизма как особого художественного способа отражения действительности в ее реальном многообразии, динамике и развитии. Можно говорить о симфонизме как о ведущем начале русской музыки этого исторического периода, характеризующем ее высокую зрелость. По существу, симфоничны многие оперы, камерные инструментальные произведения и даже романсы Бородина, Римского-Корсакова, Чайковского.

1 2 3 4 5 6