Григорий Пономаренко и его песни

А ПЕСНЯ ХОРОШАЯ — ЛЮДЯМ!
Илья Петрусенко

Пономаренко (ноты)

Книги, литература, музыка, ноты

 


ГОДЫ ДЕТСТВА И ЮНОСТИ

 

Украина. Село Моровск. Среди садов и тополей ладные белые хаты. Их много — более двухсот — с аккуратно подстриженными гребнями соломенных крыш, на которых то тут, то там аисты доверчиво устроили гнезда. К самой околице утопающего в зелени села подступают пшеничные поля, а в огородах буйство картофеля, тыквы, подсолнечника. За простенькими оградами, щеголяя своим многоцветьем, в ряд выстроились палисадники. На рассвете звонкие пастушьи рожки деловито возвещают о начале трудового дня и стадо торопливо держит путь к Десне, на сочные прибрежные луга. Река мерно несет здесь на юг свои прозрачные воды. Погожими днями с ее высокого берега взору открываются необъятные, уходящие за горизонт дали земли былинной. «Зачарованная Десна!» — сказал о ней Александр Довженко. Особенно красивы ее низовья между Черниговом и Киевом. Как раз на полпути между этими древними городами недалеко от Остра и расположилось село Моровск, где в 1921 году в крестьянской семье родился Григорий Пономаренко.
Отец его Федор Терентьевич Пономаренко по тому времени был самым грамотным человеком в селе, что являлось причиной большого к нему уважения не только односельчан, но и жителей всей прилегающей округи. Оксана Назаровна — мать будущего композитора, как и многие крестьянские женщины той тяжелой поры, грамотой не владела. От зари до зари трудилась она в поле, поднимала как могла своих сыновей. Тревожным и голодным было время. Советская власть только-только набирала силы. В селах еще повсюду орудовали белогвардейские банды.

Из тех далеких лет особенно запечатлелся семейный переезд под Запорожье на заработки. Нехитрый домашний скарб и вся семья уместились в одну повозку, запряженную волами. Ехали долго. В тогдашней Михайловке, в конечном пункте, семье дали землю. Вскоре родители начали строить хатенку, а немного позже из Моровска переехал сюда и младший брат отца Максим Терентьевич.
На дальнейшую судьбу Гриши Максим Терентьевич оказал огромное влияние. Дело в том, что в семье Пономаренко ни отец, ни мать, как, впрочем, и дед с бабкой, толка в музыке и песнях не понимали. А отец, будучи человеком набожным, и вовсе считал песни делом несерьезным. Но вокруг были люди, которые и в тяжелую годину, и в радостные дни не расставались с песней. Был рядом необыкновенный дядя Максим с каким-то особым пристрастием к музыке. Простой, малограмотный крестьянин имел доброе сердце. Его в равной степени любили и взрослые, и детвора. Со всеми умел ладить Максим Терентьевич. Это он мог, не задумываясь, отдать последнюю одежду за видавшую виды гармошку, выменять на кусок хлеба бубен или другую музыкальную вещицу. Сколько интересного набралось в его вместительном сундуке! А как-то — неслыханное по тем временам дело — дядя Максим обзавелся настоящим граммофоном. Приобретенные инструменты он терпеливо разбирал по болтикам, а потом усердно все восстанавливал, вникая в тайну рождения волшебных звуков. Забегая вперед, скажем, что в конце концов из Максима Терентьевича получился отменный мастер по изготовлению баянов, слава о котором пошла по всей Украине.
Маленький Гриць всей душой тянулся к дяде. И когда тот в свободное время доставал из сундука гармонь и бережно брал ее в руки, мальчик усаживался удобнее и часами не сводил пытливых глаз с завораживающих перламутровых кнопок, с таинственно дышащего меха. В такие моменты вся комната наполнялась до мельчайших подробностей знакомыми мелодиями. Воображение рисовало сказочный «мкяць на небЬ и «чорни брови», лихих хлопцев, распрягающих коней, ревущий «Днтр широкий» и еще многое, многое другое. Гармонь словно пела в руках дяди, а гармонист, словно внимательно вслушиваясь, время от времени поворачивал голову то к одному, то к другому плечу.
Слушать Грише нравилось все, однако он всегда ждал той минуты, когда после небольшой паузы, в сочном аккорде растянув мех, дядя вдохновенно начинал удалую «Ой, на ropi тай женш жнуть». Нравилась она больше других песен потому, что во время ее исполнения Грише разрешалось что было силы барабанить кулачками в такт музыке по огромной скамье, стоявшей у стены. Удовольствие он получал невообразимое!
Но как же хотелось заиграть самому! Да так заиграть, чтобы уже никто не думал, что он маленький. До слез было обидно пятилетнему мальчугану, что гармонь в руки ему никто не давал. И тогда, усевшись на завалинке хаты, Гриць ставил на колени кирпич, «растягивал» мех и начинал перебирать «кнопки», что-то усердно мурлыча себе под нос.

Из года в год пристрастие к музыке росло. Когда все старшие уходили на работу в поле, Гриша незаметно оставлял своих сверстников, тайком пробирался к заветному сундуку и ловко отмыкал его нехитрый замок. С волнением доставал он оттуда увесистую гармонь с зеленым мехом и начинал осваивать дядин репертуар. Подбирал все, что слышал. Помогала цепкая музыкальная память. Все это привело к тому, что на одной из вечеринок, куда был приглашен Максим Терентьевич в качестве незаменимого гармониста, случилось невероятное. Как только дядя, отложив в сторону свою двухрядку, вышел из комнаты, шестилетний Гриць, помогавший до этого веселью своим бубном, набрался невиданной храбрости. Деловито взяв в руки гармошку, что было силы заиграл плясовую. Все вокруг вновь завертелось своим чередом, и только быстро возвратившийся Максим Терентьевич оторопел в дверях. Не верилось: над мехом гармошки торчал хорошо знакомый вихор племянника. «Вот так чудеса! Гриць, когда ж это ты успел?»
С того вечера они часто менялись ролями: не скрывая гордости за семейный дуэт, дядя все чаще бил в бубен, а Гриша проворно сыпал на гармошке. Не было в Михайловке людей более уважаемых, чем Гриць-гармонист и его дядя Максим. Без них не обходилось ни одно торжество в селе, ни одно радостное событие. Приглашениям поиграть не было конца. Какой же праздник без музыки!
Между тем, никого не спрашивая, жизнь порою круто вела своими лабиринтами людские судьбы. Со старшим сыном из дому ушла мать, а вместо нее вскоре объявилась мачеха, с которой отец зачастил в церковь. Уехал в Запорожье любимый дядя Максим. Грустно, очень одиноко на душе у Гриши. Отец постепенно становился каким-то чужим и все настойчивее требовал, чтобы сын тоже знал дорогу в храм божий. У мальчика с отцом начались разлады из-за нежелания ходить в церковь. Видя все это, в один из своих приездов дядя Максим сказал брату: «Гришу я забираю к себе в город!» Отец не возражал, так как понимал, что там сыну будет лучше. Первомайский — это одна из рабочих окраин индустриального Запорожья. Здесь в ладно жившей семье Гриша обрел свой настоящий дом. Добрая и внимательная тетя Маруся все тепло души отдавала ему. Учился мальчик хорошо, из всех предметов особенно любил рисование. Школьные друзья всегда удивлялись, как это Грише удается так рисовать дома, деревья и даже портреты. А уж о школьных и городских олимпиадах и говорить не приходилось: лучше баяниста в поселке не было.

Дядин дом постепенно становился похожим на музей музыкальных инструментов. По городу быстро пошла молва, что золотые руки Максима Пономаренко умело возвращают старым и расстроенным баянам их былую звучность. В тридцатые годы в Запорожье большой популярностью пользовался профессиональный баянист Александр Кинебас. Присматриваясь к своему подрастающему племяннику и заботясь о нем как о самом близком человеке, Максим Терентьевич не раз подумывал о том, что хорошо было бы определить Григория в ученики к этому самобытному музыканту.
Послушав одаренного мальчика, Кинебас сразу же согласился давать ему бесплатные уроки. Гриша занимался с воодушевлением, каждый урок становился для него новым открытием. Все схватывал на лету и впитывал в себя, как губка. Не подозревал раньше Гриша, какие возможности таит в себе его любимый инструмент в руках опытного специалиста. Праздником становились для всех учеников те дни, когда учитель брал в руки баян и, увлекшись, исполнял фрагменты из балетов Чайковского, сцены из опер Глинки, Мусоргского, Даргомыжского, Римского-Корсакова или обработки народных песен.
Учеба давалась легко. Было достаточно одного урока, чтобы разобрать и выучить наизусть повое произведение. Когда же дядя принес самоучитель игры на баяне, счастью, казалось, не было конца. Иметь свой собственный самоучитель, где так много нотных примеров с подробными описаниями!
Неподалеку от дома был небольшой клуб завода «Коммунар», где частенько демонстрировали фильмы. С приятелями туда постоянно бегал и Гриша. Больше всего нравилось ему на полуразбитом пианино без устали сопровождать показ немых кинокартин.

Кроме того, при клубе был драматический кружок, спектакли которого пользовались большим успехом. Двенадцатилетний Гриша Пономаренко был их музыкальным оформителем. Вот где развернулась неутомимая фантазия подростка! Во время репетиций и спектаклей постоянно звучали неувядаемые народные мелодии Украины, сопровождавшие и постановку «Наталки Полтавки», и спектакль «Ой, не ходи, Грицю, тай на вечорниш», и множество других пьес.
С годами молодой способный баянист все серьезнее задумывался о профессиональной музыкальной деятельности. По рекомендации Кинебаса Пономаренко работал баянистом в городском Доме пионеров. Затем — в Доме культуры Днепрогэс. Здесь Григорий играл перед началом очередного киносеанса. Музыка была чаще всего — классическая. В переложении для баяна часто звучали увертюра Бетховена «Эгмонт», «Вальс-фантазия» Глинки, увертюры Россини, Моцарта, музыка Чайковского.
Увидеть Днепрогэс стремились многие, плотина привлекала в эти края туристов из разных уголков страны. По роду своей работы Пономаренко надлежало с баяном сопровождать группы прибывших в Запорожье людей, в часы досуга играть им развлекательную музыку. Как-то летом ему пришлось провести несколько дней с отрядом пионеров киевских школ. В кругу неугомонной детворы время пролетело незаметно. Когда наступил день отъезда ребят в Киев, их руководитель предложил баянисту-весельчаку: «Гриша! Поехали с нами в Киев. Посмотришь столицу, да и для нас дорога будет веселее с твоей музыкой».
Киевом Григорий давно бредил. Хотелось услышать знаменитых музыкантов, которые в Запорожье были редкими гостями, побывать в прославленном театре оперы и балета, в консерватории, на концертах симфонического оркестра.
Путь лежал вверх по Днепру через Днепропетровск, Кременчуг и Черкассы. Проплывали мимо живописные берега. Особенно запомнилась звездная ночь, густо настоенная терпкими запахами летнего разнотравья. Долго стоял тогда Григорий, вглядываясь в уплывающие назад веселые огоньки деревень, вслушиваясь в доносившиеся оттуда песни, знакомые с детства.

Шел 1938 год. Осенью из длительной гастрольной поездки по Дальнему Востоку в Киев возвратился ансамбль песни и пляски погранвойск НКВД УССР. Узнав об этом, Пономаренко решил принять участие в прослушивании. Опытный руководитель ансамбля Семен Школьник сразу услышал в игре молодого музыканта яркий темперамент и свободное владение инструментом. По-военному четко предложил: «Если согласен — возьмем тебя в ансамбль воспитанником. Будешь играть на баяне. Формой, питанием и общежитием обеспечим. А будет дальше все хорошо, поможем устроиться на учебу в консерваторию».
Служба в военном ансамбле сразу заполнила дни и ночи. Все было интересно. Новичка спешно «вводили» в текущий репертуар, с которым коллектив постоянно выступал в концертах, одновременно разучивали новые произведения Новикова, Дунаевского, Д. Покрасса, А. Александрова. Ансамбль концертировал в основном на западных рубежах нашей страны, часто возвращаясь в Киев, где Григорию удавалось совмещать работу с учебой в консерватории у профессора А. Магдика. Но международная обстановка становилась все более напряженной. В этот период базу ансамбля погранвойск командование для оперативности переводит ближе к границе — во Львов. Обстоятельства сложились так, что занятия в консерватории пришлось отложить на неопределенное время. Однако творческая учеба, продолжавшаяся наряду с интенсивной концертной деятельностью коллектива, не прекращалась ни на один день. Разные по характеру произведения одно за другим пополняли обширный репертуар ансамбля. В каждом из сочинений вдумчивый молодой музыкант находил для себя что-то новое, интересное. Глубже вникал в структуру песни, улавливал и постигал «секреты» лучших ее творцов. Рядом всегда были старшие музыканты, у которых было чему поучиться. К этому времени относятся первые опыты Пономаренко в создании песен, тематически связанных с армейскими буднями. «По широкой улице проходили конники» — так называлась самая первая песня Григория Пономаренко.

 

НА ДОРОГАХ ВОЙНЫ

 

 

Тревожным было лето 1941 года. Оккупировавшие всю Польшу фашисты вели себя нагло, вызывающе. Воочию не раз убеждались в этом и артисты ансамбля, выступавшие зачастую на погранзаставах. 21 июня 1941 года играли в Дрогобыче. После концерта разместились на ночь по квартирам. С группой сослуживцев Григорий устроился на втором этаже какого-то старинного жилого дома. На рассвете той душной ночи всех разбудили пронзительный вой и оглушительные разрывы бомб. Бросившись на балкон, увидели такую картину: в сереющем небе стройными рядами на восток летели самолеты. Сквозь рассветную мглу на их крыльях проступали зловещие контуры черных крестов.
Полученный приказ гласил: «Всему личному составу ансамбля песни и пляски погранвойск НКВД УССР незамедлительно прибыть в город Львов для получения дальнейших распоряжений». Возвращение было тяжелым. Пока добирались до Львова, несколько раз попадали под ожесточенный обстрел. В городе каждому артисту ансамбля, в том числе рядовому Григорию Пономаренко, выдали винтовку с двумя сотнями патронов, четыре гранаты, шинель-«скатку» и непомерно огромные сапоги. Двигались в направлении Киева. К концу первого же дня из растертых ног начала сочиться кровь, тупо болели набитые болтавшимися гранатами бедра, горела от шинели шея. А вероломный, вооруженный до зубов враг теснил и теснил. С боями приходилось оставлять города и села. В те дни в рядах действующей армии Пономаренко довелось участвовать в обороне Овруча.

Война сразу внесла свои коррективы и в концертные программы той поры. Названия песен, которые писал для своего коллектива начинающий композитор, говорят сами за себя: «Кровь за кровь, смерть за смерть!», «Бей фашистов!», «Песня о Буденном», «Песня о Ворошилове», «Песня о Тимошенко».
Сослуживцам нравились песни Пономаренко, и они всячески старались создать ему условия для работы: Григория частенько подменяли в нарядах, чтобы он мог подолгу сидеть с баяном в руках, колдуя над потертой нотной тетрадкой.
Маховик войны набирал свои адские обороты. Враг все чаще бомбил Киев, ближе и ближе подкатывался фронт. «Срочно по машинам! — раздался однажды в расположении ансамбля тревожный приказ только что прибывшего из штаба начальника ансамбля.— Едем в направлении Харькова!» Быстро собраны нехитрые солдатские пожитки, бережно уложены в грузовики музыкальные инструменты, через плечо накинуты винтовки. Через полчаса двинулись в путь.
Нелегкими были фронтовые дороги — Бахмач, Харьков, Белгород, Орел. Многое увиденное и пережитое сразу же воплощалось в песнях Пономаренко, быть может, не всегда совершенных, но искренних. Позже, много лет спустя, зрелый мастер не раз возвратится к теме войны. Слушатели полюбят его песни «Снег седины», «Волгоградская березка», «Русские матери», «Не будите, журавли, вдов России», «Эх, кони, кони» и многие другие, которым суждено занять достойное место в огромном строю произведений советских композиторов на эту тему.
Однажды в Курске, где ансамбль давал концерт в Доме офицеров, полностью программу показать так и не удалось. Во время очередного номера из зала неожиданно раздалась команда: «Концерт прекратить! Все в ружье!» Вместе со зрителями по тревоге построились и артисты. Вскоре, получив приказ, выехали на оборонную линию Курска. Подобные ситуации случались не раз, ведь каждый музыкант ансамбля был также бойцом.

Октябрьским днем 1941 года четыре грузовичка с артистами ансамбля въехали в опустевшую Москву. В переулках и улочках, на площадях и проспектах — повсюду виднелись ощетинившиеся заградительные ежи. Настороженный город был готов к защите.
Прослушивание программы было назначено на вечер того же дня. Всем артистам особое волнение придавало то обстоятельство, что смотреть ансамбль собирался сам командующий погранвойсками СССР генерал Аполлонов. Зрителей собралось много. В точно назначенное время в клуб прибыл командующий.
«За Родину!» — так называлась программа, которая готовилась на коротких привалах во время нелегкого пути или в дорожной тряске, часто — под аккомпанемент рвущихся снарядов. Каждый номер концерта всем сердцем был прочувствован людьми, опаленными войной с первого ее дня. Все в тех же пропитанных потом и фронтовым дымом гимнастерках, в изрядно истоптанных кирзовых сапогах, с обветренными лицами они вышли на сиену. Автором нескольких песен, прозвучавших тогда в концерте, и музыки всех плясок был Григорий Пономаренко.
После концерта на сцену в сопровождении большой группы офицеров пришел командующий. Он от всей души поблагодарил артистов за очень интересную и актуальную программу. «Быть вам ансамблем погранвойск НКВД СССР!» — твердо закончил генерал свою короткую речь. «Ура!» — дружно послышалось в ответ.
В тот же вечер ожил флигель в тихом Безбожном переулке. В его пустующих комнатах предстояло начинать свой путь новому армейскому коллективу. Доработка программы заняла несколько дней, и вскоре начались регулярные выезды ансамбля с концертами в войска.

«Гриша! Ты пойди-ка в консерваторию, покажи свои песни,— не раз заводили разговор сослуживцы со своим ведущим баянистом.— Ведь в Москве же находимся!» И однажды Григорий, собрав в портфель свои «опусы», которых набралось уже десятка три, отправился на улицу Герцена. В консерватории молодому солдату посоветовали обратиться к профессору Игорю Владимировичу Способину. Внимательно ознакомившись с содержимым портфеля, профессор продиктовал Григорию заявление о приеме на подготовительное отделение музыкального училища при консерватории. В редко выпадавшие свободные часы между репетициями и концертами Пономаренко начал ходить на занятия. Несмотря на нерегулярность, учеба по всем предметам шла хорошо.
Однако с концертами на фронт приходилось выезжать все дальше и дальше. В Москве, бывало, отсутствовали по нескольку дней, а вскоре совсем покинули столицу. «В ансамбле ты сейчас нужен, Гриша, а не в училище»,— сказал художественный руководитель, когда Пономаренко пришел к нему за советом. «Ничего, Гриша! — успокаивали друзья.— Через несколько месяцев все закончится, и ты вернешься в училище».
Война снова диктовала свое. Впереди было четыре тяжких года упорной борьбы с врагом на всех фронтах. И все эти годы достойно нес свою службу и ансамбль погранвойск НКВД СССР. Где только не пролегали его маршруты! Сталинград и Курск, Орел и Волхов, Северный Кавказ и Украина, Прибалтика и Белоруссия, Румыния и Венгрия. Да разве можно все перечесть! Ведь только об этом времени работы ансамбля стоило бы написать целую книгу.
Война закончилась, но Пономаренко продолжал службу в ансамбле до 1950 года. В послевоенные годы его творчество постепенно приобретало все более широкий резонанс: произведения молодого автора охотно исполняли в концертах. Неизвестно, как в дальнейшем сложилась бы судьба музыканта, не будь встречи с крупным теоретиком и знатоком русской народной песни Петром Милославовым и поэтом Виктором Боковым, в то время работавшими во Всесоюзном Доме народного творчества.

 

«Колокольчик»

 

 

Виктор Боков. На протяжении трех десятилетий с именем этого поэта связана творческая судьба Пономаренко. Не раз его поэзия вдохновляла композитора на создание ярких, легко запоминающихся произведений. Лучшие из них прочно вошли в нашу повседневную жизнь и приобрели известность как народные. Вспомним «Колокольчик» и «Я назову тебя зоренькой», «Ах, соловей мой, соловей», «Жигулевские страдания», песни из кинофильма «Мачеха», «Ой, снег-снежок» и, конечно же, «Оренбургский пуховый платок».
Московский городской дом художественной самодеятельности на Малой Бронной в пятидесятые годы был одним из центров культурной жизни столицы, его охотно посещали как видные деятели советского искусства, так и начинающие авторы. Одни передавали свой опыт и знания более молодым, другие многому здесь учились или просто приходили сюда, чтобы в доброжелательной обстановке поделиться творческими замыслами, показать новые сочинения. Словно в родной дом, приходил на Малую Бронную и Пономаренко. Здесь молодого композитора познакомил с Боковым Милославов, в ту пору работавший старшим консультантом этого учреждения.
Стремление претворить в творчестве народно-песенную традицию уже тогда было характерно для Пономаренко. Так было в завершенном к этому времени трехчастном концерте для домры с оркестром, написанном под впечатлением концерта Будашкина. В этом раннем произведении ощутимы элементы явного подражания маститому композитору. Однако уже в «Украинской пляске» и «Краковяке», написанных для баяна, Пономаренко сумел достичь мелодической яркости, тонко передать народный колорит, не прибегая к прямому цитированию народных мелодий. К этому времени относятся и первые публикации Пономаренко. Наибольшим успехом у инструменталистов пользовались его свободные обработки для баяна произведений Василенко — «Цыганский танец» из балета «Цыгане» и «Солдатская пляска». Они получили высокую оценку самого автора — старейшего композитора нашей страны.
Боков всегда интересовался музыкальными успехами Пономаренко. Бывало, сам поэт брал в руки гармонь или балалайку и лихо наигрывал, с упоением напевая частушки,- казалось, все они ему известны. Разносторонняя образованность, простота в общении и глубочайшие познания в области народного творчества — характерные черты, присущие Бокову.

.В 1952 году, возвратясь в Москву после гастрольной поездки с оркестром имени Осипова, Пономаренко встретил Милославова и Бокова — и неожиданно получил приглашение ехать на Волгу. Милославов увлеченно рассказывал: «Будем создавать в Куйбышеве народный хор. Уже есть распоряжение правительства. Я назначен художественным руководителем, Боков будет пока руководить поэтами, а ты музыкальной частью». Долго агитировать композитора не пришлось: предстояла интересная творческая работа на одной из главных строек страны — Волжской ГЭС. И вскоре застучали вагонные колеса. Оставлена шумная столица. Впереди Волга, о которой перед отъездом так много рассказывали друзья.
И вот первая встреча с народными «артистами», приехавшими поступать в хор. Запомнились те жаркие деньки, когда с Боковым ходили по огромному котловану будущей гидростанции, обдумывая будущую программу хора, когда прохаживались по заволжским пустырям и видели вбитые в землю таблички с названиями проспектов и улиц будущего города Комсомольска. Тогда-то и рождались первые совместные песни, длинный список которых открывает полюбившаяся многим шуточная «Глазки карие».
Как естественно, легко и просто слова укладываются в переменный размер мелодии! Какую живость придает звучанию удачно найденная попевка в начале третьего и седьмого тактов и как уместно применен ненавязчивый синкопированный рисунок (пример 1).

С большой силой расцвел талант композитора за годы работы в молодом волжском коллективе. Одна за другой создавались добрые, веселые и задушевные песни. Лучшие из них были отмечены вдумчивым и точным решением музыкального образа, обладали яркой, легко запоминающейся мелодией и несли в себе большой эмоциональный заряд. Это песни «У нас под Куйбышевом», «Волгари поют», «Ой ты, Волга», «Волжская песня о Ленине» и другие. Творческий почерк композитора становился все более зрелым, заметнее проявлялись в нем черты индивидуальности автора.
Следует заметить, что как раз на середину пятидесятых годов пришелся бурный расцвет профессиональных русских народных хоров. Рождались новые коллективы, существовавшие ранее хоры совершенствовали исполнительское мастерство, пополняли репертуар новыми произведениями. Эта творческая волна подняла на свой гребень плеяду талантливых композиторов, плодотворно работавших в жанре хоровой песни.
В эти годы Григорий Пономаренко много и оригинально писал для хора. Особенно плодотворным было его сотрудничество с Виктором Боковым. Поэт чутко улавливал творческий настрой музыканта и почти всегда точно воплощал его в тексте. В этом содружестве был создан целый ряд произведений, представляющих собой что-то среднее между песней и частушкой,— то, что на Волге принято называть «напевами». Эти мелодичные сочинения легко запоминались еще и потому, что имели колоритный и сочный текст. Вот, к примеру, их совместная работа, выполненная для программы Волжского хора,— песня «Ой, Ванюша, чуб волною» (пример 2).

Люди деревни с их повседневными заботами, радостями, тревогами и волнениями — это близкий и для поэта и для композитора, во всем понятный им народ.
Приезды поэта на Волгу и совместная работа с Пономаренко не были случайными и кратковременными. Неделями, а то и месяцами, бывало, жили вместе. Многие песни частенько писались прямо в поле, в лесу, на берегу Волги.
Не раз замечал Пономаренко, как прекрасно Виктор Федорович владеет искусством русского говора. Перекинувшись несколькими фразами с незнакомым человеком, он мог безошибочно определить, откуда тот: из Кировской области, Саратовской или Ульяновской. Бывало, Пономаренко с Боковым попадали на свадьбу, и тогда — веселью греметь до утра. Заливался на все лады баян в руках одного, озорно звенела в руках другого балалайка, звучали остроумные частушки.
В одной из таких совместных поездок по Оренбургской области родилась песня «Молодой агроном», написанная авторами специально для первой программы Оренбургского хора (пример 3).
В этой наполненной утренней свежестью песне можно заметить стилистические особенности, которые закрепляются позднее в творчестве композитора. К устойчивым чертам песен Пономаренко можно отнести восходящее движение всех голосов хора параллельными трезвучиями, подголосочность, идущую от русской народной песни.

Во многом популярности песен композитора способствовало их исполнение Волжским народным хором. Немецкий режиссер Вальтер Фельзенштейн адресовал этому замечательному коллективу следующие строки: «Музыкальное искусство может существовать на сцене только тогда, когда оно, как в вашем совершенном творчестве, осмысливает природную силу, народную правду и человеческую непосредственность. В этом суть и сила творчества вашего коллектива.»
Песни Пономаренко все чаше появлялись в концертных программах других профессиональных и самодеятельных коллективов, отдельных исполнителей. Продолжалась упорная работа над новыми сочинениями. Ни на день не прекращались поиски новых выразительных средств, размышления над вопросом слияния поэтического слова с музыкой, а также постоянная работа по собиранию и записи русских народных песен. Пытливый и целеустремленный музыкант, Пономаренко настойчиво искал в народных песнях истоки их многовековой жизненной силы.
Композитор стремился в совершенстве изучить и прочувствовать народно-песенную традицию, развить ее в своем творчестве. Как глубоко надо было быть уверенным в правильности однажды избранного пути, чтобы на протяжении десятилетий творчества не поддаться соблазну модных музыкальных течений!
Наверно потому так тепло и просто зазвучала песня Григория Пономаренко и Виктора Бокова «Я назову тебя зоренькой» (пример 4).
Полюбившаяся слушателям песня «Колокольчик» создана, когда за плечами было уже более десятка лет тесного творческого содружества поэта и композитора. Она родилась как отклик на одну из многочисленных встреч со слушателями. Однажды с небольшой концертной бригадой Куйбышевской филармонии Виктор Боков и Григорий Пономаренко выступали в Сызрани. После концерта к композитору и поэту подошел веселый паренек и бойко представился: «Коля! — и тут же добавил: — Николаша!»
Разговор с рабочим пареньком и его товарищами был живым и интересным: говорили о песнях, стихах, о заводских делах молодежи. А к вечеру следующего дня на столе Григория Федоровича лежали ноты задорной песни на слова Виктора Бокова. «Песню я писал с огромным удовольствием,— вспоминал композитор.— Дело в том, что поэзия Виктора Федоровича всегда мне по душе. Она свежа, по-хорошему современна и далека от всякого рода стилизаций. Посмотрите, какое в ней богатство интонаций, сколько в ней достоверности. Вчитываясь и вчитываясь в „Колокольчик", я вдруг увидел здесь и игру слов, и красоту голубого колокольчика.»

Действительно, даже удачные стихи не всегда могут воплотиться музыкально. Здесь необходимо наличие таких качеств, как лаконичность и напевность слога. Поэзии Бокова эти черты присущи.
При создании песни чуткий композитор должен найти и ввести в произведение те штрихи, которые смогут дополнить и усилить слушательское восприятие образа. Этими качествами как раз и наделен яркий песенный талант Пономаренко. Бережно относясь к тексту будущей песни, композитор умеет сразу «высветить» в ней главное, подчеркнуть это дальнейшим углублением и развитием образа. И чем больше увлекает композитора текст, тем больше рождается музыкальных версий, мелодических вариантов. А зачастую новые нюансы Пономаренко вводит и в текст. Яркий тому пример — песня на стихи Бокова «Ах, соловей мой, соловей», где композитор ввел органически вписавшиеся в припев слова: «Тюрли-тюрли-чок-чок-чок, пой нам песню, землячок!» И что же? Песня только выиграла от этого. Она как-то лукаво заискрилась, заиграла (пример 6).
К теме сотворчества Пономаренко и Бокова мы еще вернемся на страницах этой книги, ибо весом тот вклад, который внесло это содружество художников в развитие современной советской песни.

 

«ЗОЛОТАЮШКА»

 

 

К числу первых произведений, принесших Пономаренко широкую известность, принадлежит лирическая песня «Золотаюшка». Люди старшего поколения, возможно, помнят ее в исполнении популярного в пятидесятые годы эстрадного певца Леонида Кострицы. На протяжении многих лет артистической деятельности «Золотаюшка» неизменно присутствовала в его концертном репертуаре. И это, пожалуй, было лучшее и неповторимое ее исполнение.
А вот маленькая история, связанная с рождением этой песни. В 1956 году, перекинув через плечо баян, а в руки взяв магнитофон и увесистую пачку чистой нотной бумаги, музыкальный руководитель Волжского народного хора Григорий Пономаренко в очередной раз отправился «за песнями». В тот год путь его лежал в верховья великой русской реки. Ему повезло: в городе Горьком проходил областной смотр коллективов художественной самодеятельности. Народу съехалось масса, один концерт сменялся другим. Как-то на таком концерте во Дворце культуры автомобилестроителей внимание Пономаренко привлек не совсем обычный номер. На мотив знаменитой «Семеновны», пересыпая каждый куплет задорными дробушками, бойкая девчушка пела:
Так уж, видно, пришлось, так приметилось, Что одна ты двоим в жизни встретилась, Что и мне, и ему примечталася, Но пока никому не досталася.
Композитора заинтересовали слова песни, в которых Пономаренко сразу уловил опытную авторскую руку. Немедленно пошел за кулисы, где и отыскал взволнованную, но явно довольную своим выступлением певунью. На вопрос: «Чей это текст?», она не задумываясь ответила: «Народный!» Стихи тут же записал себе в блокнот, а на следующий день, возвращаясь в Куйбышев на пароходе, написал к ним музыку (пример 7).

В надежде узнать имя автора слов Пономаренко позвонил в Москву Виктору Бокову. Прямо по телефону спел ему новую песню. Московский абонент не успел сказать ни слова, как куйбышевские телефонистки устроили композитору дружную овацию и поблагодарили его за исполнение. Однако имя поэта, написавшего стихи, узнать в тот раз так и не удалось. Ничего не дали и поиски в московских литературных и журналистских кругах: узнать, кто же мог быть автором «Золотаюшки», не удалось.
Тогда было решено показать новую песню наряду с другими на творческой встрече в редакции журнала «Огонек», но и это ничего не прояснило. Кто-то из членов редколлегии даже предложил опубликовать песню в журнале с припиской: «Автор текста, откликнись!» Но до этого дело не успело дойти. Только что возвратившемуся к себе на Волгу композитору позвонил Боков: «Автор твоей „Золотаюшки" нашелся!» Им оказался Михаил Исаковский.

 

«ИВУШКА ЗЕЛЕНАЯ»

 

 

Выступая на юбилейном вечере Пономаренко, художественный руководитель Государственного Кубанского казачьего хора, заслуженный деятель искусств РСФСР Виктор Захарченко рассказал слушателям примечательную историю. Произошла она во время гастролей советских артистов во Вьетнаме: «Однажды в свободный от выступления вечер вьетнамские коллеги решили устроить для нас концерт. Мы с большим интересом слушали тогда музыку молодых вьетнамских композиторов, игру самобытных мастеров — исполнителей на народных инструментах, певцов. Все шло своим чередом, номер за номером. И вдруг ведущая объявляет: «А сейчас, дорогие наши гости, небольшой сюрприз для вас! Послушайте в исполнении солистов национального ансамбля две русские народные песни — „Ивушка зеленая" и „А где мне взять такую песню"».
Включение в программу этого необычного концерта широко известных у нас в стране песен, да еще в такой дали от Родины, действительно оказалось приятным сюрпризом. Но тут же подумалось: а ведь сюрпризом уже никак не назовешь то, что эти произведения были представлены как народные.
Да разве дома, в нашей стране, не такова судьба многих других песен Пономаренко? Действительно, песня «Ивушка зеленая» стала поистине народной.
.1952 год. В качестве музыкального руководителя Пономаренко начал работу в только что созданном Волжском хоре. За местные темы он взялся рьяно и уже вскоре принес на суд художественного руководителя хора Милославова целую кипу произведений, предназначенных для молодого коллектива.
Петр Михайлович просмотрел все это внимательно, прослушал и посоветовал: «Ты поезжай-ка по Волге да послушай, как и о чем поет народ. Поучись у народа!»
И поехал тогда Григорий Пономаренко по всей Волге, от Ярославля до Астрахани, записал около двухсот песен и частушек. Композитор словно черпал творческие силы из чистого родника народной песенности. С тех пор он и связал навсегда свою судьбу с русской песней.
По крупицам собирая жемчужины народного творчества, упорно постигая вековые традиции людской мудрости, Пономаренко часто думал о создании такой песни, по которой бы узнавали Волжский хор.
Справедливости ради следует сказать, что к этому времени Пономаренко уже был автором ряда песен, получивших широкую известность, например: «Гармонист» (стихи Альмова), «Полюбил моряк волжанку» (слова Скоромыкина). Но композитор чувствовал: не то.
И вот раннее летнее утро. Давно знакомые заволжские места, где не раз, бродя с удочкой, подолгу всматривался в завораживающую синь прозрачных озер, любовался зеленеющей ширью пойменных лугов, первозданной красотой древних Жигулей. Лодочник перевез раннего пассажира на противоположный берег Волги и тут же отчалил в обратный путь. Бодрила утренняя свежесть, а вокруг все было объято тишиной, лишь изредка нарушаемой гудками пароходов. Не торопясь, шел дальше и дальше, к «своему» озеру. Наконец показались знакомые ивы.
низко склонившиеся над неподвижными зеркалами прибрежных заводей. Как-то невольно взгляд задержался на небольшом нежно зеленеющем деревце. «Я не поэт,— вспоминал после Пономаренко,— но, глядя в тот момент на зелененькое, стройное деревцо, подсознательно почему-то искал рифмы: ива-ивушка. Какая она зеленая. Ива, ивушка. Ивушка зеленая, над рекой склоненная. Что слова как-то срифмовались, это меня не удивило. Но сердце застучало быстрее, когда к ним вдруг так ладно подстроилась проникновенная мелодия. Стоп!— думаю. Надо же все это немедленно записать, иначе забудется. Ведь в этой фразе есть что-то интересное. Ее можно будет развить дальше.
Увы! Как бывает в подобных случаях, ни бумаги под рукой, ни карандаша. Шел же на рыбалку. Что делать? Скорее домой! А сам все твержу: ивушка зеленая, над рекой склоненная. Ивушка зеленая, над рекой склоненная. Слова лихорадочно переплетались с плавным рисунком мелодии. Как нарочно, лодочника на этом берегу не оказалось. Еле дозвался его: Волга широка под Куйбышевом. Пока через нее переправлялись, мелодия все настойчивее и увереннее продолжала вырисовываться в сознании, а подходя к дому, напевал уже весь запев. Возбужденный и радостный, позвонил поэту Василию Алферову: „Немедленно приезжай ко мне! Кажется, я поймал заветную Жар-птицу!"»
Вскоре приехавшему Алферову быстро удалось войти в нужную «колею». Через несколько часов стихи были написаны, причем автором слов припева оказался сам Пономаренко.
На следующий день песню показали художественному руководителю. Недели через две «Ивушка» впервые была исполнена женской группой Волжского хора в Доме офицеров города Куйбышева. Объявили как песню, созданную творческой группой. Так было сделано потому, что произведений Пономаренко в концерте исполнялось не менее десятка, и уже просто не хотелось «перехлестывать» через край. Кстати, таким образом «Ивушка» еще долго представлялась слушателям.
.В тишину зала полились звуки необыкновенной простоты и задушевности. Зачин низких голосов в ритме неторопливого, чуть грустного вальса, казалось, разом объял окружающее огромное пространство. Мелодия продолжала легко и непринужденно развиваться, обрастая все новыми и новыми голосами (пример 8). И вот уже в многоголосно расцвеченном припеве удивительно по-русски взмыл над хором подголосок и, трепетно замирая, растаял. Но сама песня, словно расправляя крылья, величаво продолжала лететь куда-то далеко-далеко, за Волгу-матушку. Была в ней печаль, была и надежда.
Когда угас последний звук, зал взорвался овацией. Пришлось спеть все сначала. И в повторное исполнение всю душу вложили девчата, однако зрители так и не дали продолжить концерт, не прослушав «Ивушку» в третий раз. Вот так вошла в жизнь эта песня Григория Пономаренко, которую давно стали называть народной.

Немецкому композитору Рихарду Штраусу принадлежат такие слова: «Я не знаю большего счастья для композитора, чем написать простую песню, которая через пятьдесят лет станет народной». «Ивушку» поют уже тридцать лет. Поют, не забывают. Что-то ее ждет еще дальше? Время покажет!
Но все же почему эта песня, на первый взгляд состоящая из самых обыкновенных и незамысловатых мелодических оборотов, выдержала испытание временем? Причин, думается, несколько. Бесспорно, главная заключается в ее теснейших связях с русским народным мелосом. И еще! Известно, что решающую роль в судьбе песни играет ее доходчивость, путь к которой лежит через сложнейшее искусство простоты. Именно с «Ивушки» композитор по-настоящему овладевает этим бесценным качеством, которое затем изо дня в день, от песни к песне шлифует.
К накопленным народом музыкальным сокровищам Пономаренко подходит не пассивно-этнографически, а свободно преломляет и удивительно тонко обобщает их, сохраняя сущность песенного фольклора.
В «Ивушке» им впервые найдена та «золотая середина», которая позволила песне стать в один ряд с лучшими образцами русской народной лирики.

 

«А СНЕГ ПОВАЛИТСЯ, ПОВАЛИТСЯ»

 

 

Москва. Первые послевоенные годы. Уже в полном объеме начали свою работу столичные театры и концертные организации. В это время Пономаренко служил в военном ансамбле и продолжал писать песни. Его кумиром была несравненная исполнительница «Синего платочка» Клавдия Шульженко. Сколько им было написано разных песен в расчете на ее голос!
Задолго до начала очередного концерта прославленной певицы к служебному входу Колонного зала приходил с нотами скромный солдат в кирзовых сапогах и выцветшей гимнастерке. Вместе с огромной толпой поклонников всякий раз терпеливо ждал приезда Клавдии Ивановны. А вскоре появлялась и она. Толпа энергично бросалась за автографами, а солдат, оставаясь в стороне, не отрывал восхищенного взгляда от знаменитой артистки, не решаясь подойти ближе. Потом, как всегда с просьбой передать это для Клавдии Ивановны, едва успевал сунуть сверток с нотами разгневанному швейцару. Массивные двери тут же захлопывались перед самым носом. Ноты швейцары все же брали, а вот песен Пономаренко в исполнении Шульженко что-то не было слышно.

Прошли годы. В 1965 году Григорий Пономаренко, находясь в Москве, как-то зашел в гости к исполнительнице своих произведений Ольге Воронец. Говорили о предстоящих концертах, о новых песнях. Где-то за стеною приглушенно зазвучали стройные аккорды фортепиано. Вскоре к ним присоединился мягкий женский голос, который показался Пономаренко очень близким и знакомым. Неужели почудилось? Но это было так. Оказалось, по соседству жила Клавдия Ивановна Шульженко. Та самая Клавдия Ивановна, мастерством которой до сих пор не переставал восхищаться композитор.
.Ольга представила. С улыбкой вспоминая свою молодость, композитор поведал давнюю историю с песнями для Шульженко. Смеясь, Клавдия Ивановна сказала: «А вы теперь напишите для меня песню, и я обязательно буду ее петь». С этими словами певица достала аккуратно сложенный листок и подала его Пономаренко: «Нескольких композиторов просила, но у них ничего не получилось. Попробуйте!»
То были стихи Евгения Евтушенко «А снег повалится, повалится.» Стоит ли говорить, с какой огромной радостью композитор взялся за исполнение просьбы Клавдии Ивановны. Вскоре появилась новая песня (пример 9). Многие помнят, с какой глубиной исполняла ее Клавдия Ивановна Шульженко.
При создании песни «А снег повалится» перед композитором встала серьезная задача: в стихотворном тексте заметен оттенок сентиментальности, грозивший придать песне некоторую надрывность. Однако этого не произошло в руках мастера. По-особому сдержанные кульминации и ритмический рисунок, мелодия, приближающаяся к речитативу,— все это позволяет композитору избежать вульгарности и найти верный тон для воплощения поэтической мысли.

 

«ОРЕНБУРГСКИЙ ПУХОВЫЙ ПЛАТОК»

 

 

В щедрой песенной россыпи «Оренбургский пуховый платок» заметно выделяется особой сердечностью и неподдельной теплотой мелодии.
.В 1959 году создавался Оренбургский народный хор. Григорий Пономаренко и Виктор Боков получили предложение написать для нового коллектива программу. И вскоре композитор с поэтом отправились в приуральские степи. Их поразил размах строек, трудовой энтузиазм людей этого края. Ничто, казалось, не могло сравниться с захватывающей красотой бескрайних хлебных полей поднятой целины. Засучив рукава вместе с первыми поселенцами вбивали колышки для палаток строителей будущего Гай-города. А вокруг мощные бульдозеры «утюжили» землю, под тонким слоем которой открывались богатейшие залежи железной руды.

Вот так, в ежедневном общении с людьми, и рождались новые песни. Месяца через два программа была готова, и хор приступил к ее разучиванию. Не была готова лишь протяжная лирическая песня — авторам так и не удалось создать ее в первый приезд: не давалась она никак.
На дворе уже стояла зима, когда Пономаренко и Боков снова приехали в Оренбург. Зимы в Оренбуржье вьюжные, холодные. Но люди, живущие там, любят настоящую русскую зимушку с ее белым пушистым снегом, крепкими морозами, метелями, снежными бабами и бубенцами на лихих тройках.
«Ведь мы же в Оренбурге находимся! — вспомнил как-то Боков.— А здесь наверняка должны быть пуховые платки. Знаешь, в Подмосковье живет моя старенькая мама, давай пошлем ей этот подарочек». В тот же день поэт начал работать над стихами о платке, о матери. В повседневных заботах о программе хора время текло незаметно. Раза по два в день, а то и больше ходили на репетиции в филармонию. А когда дня через три пошли на почту отослать в Подмосковье оренбургский платок, Боков тут же сел за стол и на почтовом бланке написал:
В этот вьюжный неласковый вечер. Когда снежная мгла вдоль дорог, Ты накинь, дорогая, на плечи Оренбургский пуховый платок.
Исписанный с обеих сторон стихами бланк был вручен композитору с пожеланием и надеждой услышать вскоре новую песню.
«Когда я прочел стихи,— вспоминает Григорий Федорович,— то сразу подумал, как все просто, а вместе с тем как глубоко! Мать самый близкий, самый дорогой в жизни человек. И что же? Порою годы, расстояния, наши личные дела и заботы отодвигают на второй план образ человека, которому мы обязаны жизнью. Но приходят минуты, когда всем сердцем остро чувствуешь щемящую тоску по безвозвратно ушедшим годам, по той беззаветной поре детства, когда рядом была она. мама.»
Пока возвращались с почты, в голове роились обрывки каких-то попевок, время от времени выстраивавшихся в неторопливую мелодию. А придя в гостиницу, Пономаренко сыграл на баяне автору слов уже сложившуюся мелодию (пример 10).

Песня понравилась людям. Она начала свою долгую жизнь. Во время ее исполнения нет-нет да и блеснет слезинка в глазах поющих. Случается это и в зале. Прошло уже много лет, а «Оренбургский пуховый платок» не уходит из репертуара хора,—-видимо, согревает он своим теплом и тех, кто поет, и тех, кто слушает. Всегда, как только на сцену выходят стройные девушки из Оренбургского народного хора, в зале слышатся дружные возгласы: «Оренбургский платок!» И как много лет назад, со сцены летит проникновенная мелодия.
По сей день крепкая дружба связывает Пономаренко с оренбургскими пуховницами. Каждый раз, бывая в этих краях, он спешит в гости к своим давним знакомым. И вот снова написал о них песню на стихи местного поэта Михаила Трутнева. Какая ждет ее судьба — предсказать трудно, но композитору каждой песней хочется радовать людей, пробуждать в них самые светлые чувства.

 

«ЧТО БЫЛО, ТО БЫЛО»

 

 

Шестидесятые годы — новая страница в творческой биографии композитора. В 1963 году Пономаренко получает от дирекции Волгоградского тракторного завода приглашение переехать из Куйбышева в город-герой Волгоград для работы в качестве художественного руководителя народного хора на известном всей стране многотысячном предприятии тракторостроителей.
Долголетняя работа в этом коллективе много дала одаренному музыканту. Здесь он упорно совершенствовал свое композиторское мастерство, здесь создавались сочинения, ставшие популярными.
Перед участниками хора Пономаренко поставил ответственную задачу — быть коллективом высокого исполнительского уровня, ни в чем не уступающим профессиональным хорам. Все партитуры произведений стремился делать без скидок на самодеятельность. Это потребовало огромной, очень серьезной вокальной и технической работы с участниками заводской художественной самодеятельности.
Тактичность и чуткость в обращении с людьми, общительность, глубокое знание специфики народного исполнительства, а также самозабвенная увлеченность делом эстетического воспитания рабочего человека снискали Пономаренко уважение не только рабочих завода, но и жителей города-героя. В Волгограде люди сразу к нему потянулись. Кому доводилось бывать в этом удивительном городе, тот знает, что его расстояния в наши обычные понятия о городах не вмещаются. Протяженность тут измеряется сотней с лишним километров. Однако ездили на репетиции к Пономаренко и за десятки километров.
Первое время работали над произведениями, написанными композитором ранее, для Волжского хора. Но вскоре назрел естественный вопрос: «А с кем же здесь писать песни?» Однажды Пономаренко пригласили в редакцию на встречу с журналистами областной газеты «Волгоградская правда». После заинтересованного разговора о современной судьбе народной песни, о путях ее дальнейшего развития, а также о творчестве советских композиторов, работающих в песенном жанре, композитору подарили стопку поэтических сборников местных авторов.

среди которых была и скромная книжечка начинающей поэтессы Маргариты Агашиной. Когда дома прочел ее стихи, буквально ахнул — столько в них было певучести, искренности и душевной теплоты. Это как раз те качества, которые всегда необходимы лирической песне.
А вот и сама Маргарита Константиновна. В той же редакции Пономаренко познакомился с этой скромной, милой женщиной, учительницей по профессии. Предложил ей: «Давайте напишем с вами песню». Однако она категорически запротестовала: «Что вы! Что вы! У меня не песенные стихи!» И все же композитору удалось убедить поэтессу. Однажды он получил письмо, к которому было приложено стихотворение:
Что было, то было. Закат заалел. Сама полюбила — Никто не велел! Подруг не ругаю, Родных не корю. В тепле замерзаю, А в стужу горю.

Эти искренние строки сразу же воплотились в песне, которую композитор вскоре отослал в Москву Людмиле Зыкиной. Она впервые исполнила новое сочинение по радио.
Следует добавить, что на радио сразу хлынул поток заявок на повторное исполнение понравившейся песни, которая разом стала известной. Ее подхватили — да и как было не подхватить, если талантом большого мастера в ней была отшлифована каждая фраза (пример 11).
.Рождение песни. Каким оно бывает? Почему одна песня месяцами вынашивается композитором, а другая выплеснется разом, обретя такие крылья, что и времени станет неподвластна?
Памятно Григорию Федоровичу Пономаренко создание музыки на вот эти стихи Маргариты Константиновны:
Подари мне платок. Голубой лепесток. По краям голубым Золотой завиток. Не в сундук положу — На груди повяжу И что ты подарил. Никому не скажу.
Каждая фраза, каждый мелодический рисунок нового произведения — это путь в неизвестное. Только выстраданная сердцем музыка найдет дорогу к людям. Даже обладая талантом, невозможно без постоянного упорного труда избежать заурядности и посредственности. Наверное, и та песня, что пишется разом, за один присест,— плод многолетней работы, плод высокого мастерства, к которому композитор идет годами, а возможно, и всю жизнь.
Песня «Подари мне платок» памятна Пономаренко как раз тем, что получилась она не сразу. Отступать не хотелось, а стихи, подкупавшие своим теплом и искренностью, требовали музыки светлой, проникновенной, музыки, которая могла бы затронуть самые сокровенные струны человеческой души.
Заметим, что композитор отдает предпочтение задушевной лирической песне. Но это накладывает на него еще большую ответственность. Ведь здесь стоит лишь немного «оступиться», и песня моментально скатывается в разряд заурядных, заунывных и слезливых «опусов», которые жизнь беспощадно отметает в сторону.

Многочисленные — более двух десятков — варианты песни «Подари мне платок» не удовлетворяли композитора. И лишь один из последних был отправлен Людмиле Зыкиной для первого исполнения на радио. Но и этим все еще не кончилось. Из головы композитора не выходит первая фраза: «Подари мне платок. Подари мне платок.» И напевает он ее бесконечно, и произносит с разными оттенками голоса. Наконец приходит к выводу: конечно же, лучше будет, если мелодия начнет свое движение сверху, а не так, как он написал в отосланном варианте. Окончательно уверившись в правильности последнего решения, Пономаренко по междугородному телефону напевает удивленной певице тот самый, двадцать шестой вариант очень известной ныне песни (пример 12). Это ли не яркий пример той кропотливой повседневной работы композитора! Удачно начатое творческое содружество с Маргаритой Агашиной привело к созданию еще одной нашумевшей песни. Ее мелодия стала настолько известной, что во многих эстрадных программах конферансье использовали песню для исполнения пародийных куплетов. Множество текстовых вариантов появилось и в народе.

«А где мне взять такую песню» — произведение, исполнительский эталон которого принадлежит народной артистке РСФСР Ольге Воронец. Кстати, она же дала песне и путевку в жизнь. Артистка по праву считается серьезным и вдумчивым интерпретатором песенного творчества Пономаренко. Не случайно их связывает давняя совместная работа над песней. Сколько сочинений Пономаренко прозвучало в исполнении этой певицы — трудно и перечесть!
В 1967 году на страницах журнала «Крестьянка» Воронец делилась с читателями своими мыслями о творчестве Пономаренко:
«Трудно писать о человеке, которого особенно ценишь. Боишься сфальшивить, допустить малейшую неточность. А я к тому же вообще не мастерица писать. Другое дело, если бы спеть! Я бы пропела читательницам „Крестьянки" не меньше двух десятков песен Г. Ф. Пономаренко — и грустных, и со смешинкой, и раздольных, и задушевных. Очень они разные, как будто бы простые, а вместе с тем и сложные..Истоки творчества Пономаренко в его трепетной любви к России. Мелодии его так же, как и народные песни, порой протяжны и распевны, порой быстры и жизнерадостны — вспомните, например, „Сани" или „Колокольчик".
Когда я пою „Белый снег", мои руки непроизвольно схватывают невидимые вожжи птицы-тройки, а на губах явственно ощущается бодрящий холодок снежинок. Каюсь, у меня есть мечта: хочу получить от Григория Федоровича „персональную" песню. Постараюсь спеть ее так, чтобы любой из слушателей решил, будто песня написана именно для него. Хорошая песня — каждому по душе».
Что ж! Мечту Ольги Воронец композитор вскоре осуществил, посвятив ей «А где мне взять такую песню».
И еще одна деталь, связанная с этой песней. Ее слова вскоре были опубликованы в авторском сборнике стихов Маргариты Агашиной и привлекли внимание многих композиторов. Только Всесоюзное радио получило множество сочинений разных авторов на слова «А где мне взять такую песню». Но время все расставило по своим местам: испытание временем выдержала песня Пономаренко (пример 13).
Мы рассказали лишь о некоторых из произведений, написанных композитором на слова Маргариты Агашиной. Творческое содружество это давнее, крепкое и постоянное. Принося людям радость, оно продолжается и сейчас, несмотря на то что создатели песен живут в разных городах нашей страны: уже более десяти лет Григорий Пономаренко работает на Кубани, его новые песни рождаются на славной земле хлеборобов.
Так уж издавна повелось, что Волга стала символом России. Но есть у великой Родины много других малых и больших рек. Среди них — и полноводная Кубань. Живут здесь трудолюбивые люди, которые не только умело выращивают на нивах хлеба, но и всей душой любят хорошую песню. Не случайно поэтому песенный талант Пономаренко, вбирая в себя лучшее, что есть в южнорусских казачьих напевах, засверкал сейчас новыми гранями, зазвучал с новой силой.

 

«РАСТЕТ В ВОЛГОГРАДЕ БЕРЕЗКА»

 

 

Давно отгремели залпы Великой Отечественной войны, но вечно останутся в памяти народной немеркнущие подвиги тех, кто, грудью защищая Родину, навсегда остался лежать в братских могилах и безымянных холмах от Волги до Берлина.
Художника-гражданина Пономаренко, прошедшего войну с первого до последнего дня, военная тема волнует особенно. В памятное лето 1941 года молодой автор создал произведение, исполненное армейским ансамблем в первые дни войны. Оно называлось «Кровь за кровь, смерть за смерть!» Не раз возвращался в своем творчестве композитор к этой теме и в последующие годы. Но наиболее ярко и емко она воплощена в произведениях зрелого периода, получивших всеобщее признание.
Свежестью и обаянием проникнуты песни-раздумья «Снег седины», «Русские матери», «Мы о вас не забыли», «Не будите, журавли, вдов России», «Песня о Новороссийске», «Звезды России». Интересна история их создания. Прежде всего это относится к песне «Растет в Волгограде березка» (слова Маргариты Агашиной), которая стала заметным явлением в песенном творчестве послевоенного времени.
В своей книге «Песня» лауреат Ленинской премии, народная артистка СССР Людмила Зыкина писала: «Одна из моих лучших песен — „Растет в Волгограде березка" Григория Пономаренко. При исполнении этой песни меня каждый раз охватывают новые переживания. „Волгоградская березка" сопровождает меня по нашей земле, она низко склоняется над памятниками павшим — скромными пирамидками и величественными мемориалами. Она вместе со мной и на чужой земле, где на плитах можно прочесть русские имена на иностранных языках. Сотни раз я исполняла эту песню перед самой разной аудиторией. Но, не скрою, испытываю особое волнение, когда вижу слезы в глазах совсем юных мальчишек и девчонок, знающих о войне, о подвигах своих отцов и дедов лишь по книгам и кинофильмам».
Волгоград! Город-герой, город-легенда. Неувядаемой славой в годы Великой Отечественной войны покрыли себя его защитники, насмерть стоявшие в боях с отборными фашистскими ордами. В ожесточенной схватке здесь был остановлен коварный враг, пытавшийся прорваться за Волгу. Но дорогой ценой досталась нашему народу эта победа. В городе есть священное место, о котором знают в нашей стране люди всех поколений. Это — Мамаев курган. Здесь всегда многолюдно.
Живя в Волгограде, сюда не раз приходил и Пономаренко. Звала память. Память о тех, кто уже никогда не будет среди живых. Память о родном брате Николае, бесстрашном партизане, зверски замученном фашистами на Украине. Не торопясь поднимался по многочисленным ступенькам к величественному монументу Родины-матери, клал к его подножию букетик живых цветов, долго ходил по земле, политой кровью ее защитников. В печальном раздумье всматривался в незнакомые фамилии, начертанные на мраморных плитах надгробий. И всякий раз волной поднималась к сердцу музыка. Музыка тревожных воспоминаний. Музыка великой скорби.
Постоянно тревожившими мыслями-воспоминаниями поделился однажды с Маргаритой Агашиной. Стали вместе думать о песне, которая смогла бы достойно воспеть подвиг погибших героев.
Какая величественная панорама предстает с высоты Мамаева кургана! Из пепла восставший красавец город, а за ним — бесконечно уходящие к горизонту заволжские степи, голубая лента могучей реки. Дух захватывает! Как-то Маргарита Константиновна обратила внимание на недавно посаженные деревца. На каждом из них висела табличка с надписью, в память о ком оно посажено. Читая, незаметно подошли к трем березкам, которые тихим шелестом своих молоденьких листочков, словно живые, вели взволнованный рассказ о том, как на фронтах войны оборвалась жизнь и этих трех братьев.
Случай этот послужил толчком к написанию поэтессой ранящих душу слов о русской березке:
Ее привезли издалека В края, где шумят ковыли. Как трудно она привыкала К огню волгоградской земли, Как долго она тосковала О светлых лесах на Руси,— Лежат под березкой ребята, Об этом у них расспроси.
Стихи как нельзя лучше перекликались с замыслами композитора, с музыкой, которая жила в нем и все настойчивее стремилась выплеснуться песней.
Известный советский музыковед Тамара Ливанова в своей книге о жизни и творчестве композитора Владимира Захарова писала: «Можно создавать крупные, сложные произведения, вкладывая в них большой творческий труд, и все же не сказать ими своего слова, которое запомнилось бы людям и оставило след в их сознании. И напротив, можно в скромных рамках дать неповторимо яркое содержание, воплотить оригинальные образы». В полной мере эти слова можно отнести к песне-балладе Пономаренко «Растет в Волгограде березка», о многом говорящей человеческому сердцу. Рамки песенного жанра действительно скромны. Тем более сложно в небольшом произведении суметь высказаться так емко и образно, вложить в песню такой эмоциональный заряд, который не оставил бы слушателя равнодушным, а наоборот — заставил его целиком проникнуться содержанием исполняемого произведения.
Первой, неповторимой исполнительницей многих произведений Пономаренко является Людмила Зыкина, с которой долгое время выступал прекрасный дуэт баянистов в составе заслуженного артиста РСФСР Анатолия Шалаева и Николая Крылова. «Волгоградская березка» вскоре обрела широкие крылья не без помощи этого блистательного ансамбля музыкантов. Написанная в 1967 году, песня сразу зазвучала во весь голос. Ее пели во многих коллективах художественной самодеятельности, известные певцы исполняли «Березку» в своих зарубежных концертных программах. Она неоднократно издавалась у нас в стране и за рубежом и, наконец, наряду с другими произведениями Пономаренко заняла свое достойное место в трехтомной антологии советской песни. Эта песня и по сей день в строю!

Любопытно откликнулся на создание «Волгоградской березки» поэт Виктор Боков. Вскоре на всю страну зазвучала написанная на его стихи прекрасная песня Александры Пахмутовой «На Мамаевом кургане тишина», а в адрес Пономаренко поэт прислал новое стихотворение, в котором есть строки:
Снег на ромашке, снег на рябине, Снег на черемухе, снег на калине. Снег на висках ветеранов войны. Снег пережитого, снег седины.
Пономаренко, отложив в сторону все текущие дела, принялся за новую работу. Еще свежи были в памяти впечатления, навеянные «Волгоградской березкой», да и тема затрагивалась та же — война. Очевидно, поэтому многие музыкальные особенности новой песни вызывают переклички с «Волгоградской березкой». «Снег седины» в какой-то мере воспринимается как продолжение, развитие образной сферы предыдущей песни (пример 15).
«Снег седины» — яркий пример умения композитора достичь полного слияния слова с музыкой. В процессе развития песня приобретает характер величественной поэмы. В ней чувствуется горечь воспоминаний ветеранов, солдатских матерей и вдов, чьи сыновья и мужья не вернулись с фронтов Великой Отечественной.
Много теплых слов посвящает этому произведению Пономаренко Людмила Зыкина в своей книге «Песня»: «„Снег седины". Эта песня „изъездила" со мной всю страну, перелетела государственную границу, но ее „звездный" час был в Кремлевском Дворце съездов, где я исполнила ее для делегатов и гостей XXIV съезда партии». Песня стала популярной, многие творческие коллективы страны охотно включили ее в репертуар. По радио «Снег седины» прозвучал в исполнении Государственного академического русского хора СССР под управлением народного артиста СССР, Героя Социалистического Труда Александра Свешникова. Этот прославленный коллектив затем неоднократно исполнял песню в концертных программах, а также записал ее на грампластинку.

Песни, посвященные военной теме, насыщены лирической задушевностью и полны сдержанного трагизма. Особенно дорог композитору образ русской женщины, сумевшей вынести на своих плечах все тяготы военных лет. Широчайшее признание получили песни «Бабья доля», «Русские матери», «Бабье лето», «Не будите, журавли, вдов России». История создания последней такова. Однажды композитор получил письмо, присланное из небольшого кубанского городка Славянска. В нем автор рассказывал композитору о нелегкой судьбе своей землячки Татьяны Голуб, которая, несмотря на многолетний недуг, приковавший ее к постели, находила силы писать самобытные стихи. К письму прилагалось несколько стихотворений поэтессы. Внимание композитора привлекли эти строки:
Разлилась заря вдали
Алым светом.
Крик роняют журавли
В бабье лето.
Ах, журавки, в сентябре
Не кричите,
Вдов солдатских на заре Не будите.
Пономаренко сделал песню неброскую, предназначенную как бы для пения вполголоса. Характер музыкального изложения традиционен для русских протяжных песен: запев низкого голоса, подключение подголоска к основной мелодии и, наконец, хоровое пение (пример 16).
Произведения, связанные с военной тематикой, концентрируют в себе многие важные черты творчества Пономаренко. Его музыке совершенно чужд ложный пафос. В своих многочисленных произведениях композитор в основном остается лириком. Но лиризм этот может быть то задушевным или проникнутым мягким юмором, то поднимающимся до высокого гражданского звучания. Воздействие творчества Пономаренко на слушателей обусловлено тем, что в его песнях нет места фальши. И еще одна весомая и приметная особенность. Во многих его произведениях присутствует образ Родины. Красной нитью проходит он и в песнях о войне. Но мало писать музыку на стихи, где есть слово «Россия». Давайте лучше вслушаемся в интонационный строй его песен, попытаемся проникнуть в музыкальное мышление их автора, и нам станет понятнее причина их широкой популярности.

 

«ОЙ, СНЕГ-СНЕЖОК, БЕЛАЯ МЕТЕЛИЦА»

 

 

Вот она, эта лихая, упругая песня. Сколько удали в ней и задора! Искрясь, вихрем вьется музыка, гибко и непринужденно развивается мелодия (пример 17).
Знакомясь с множеством песен, написанных Пономаренко за четыре десятилетия композиторской деятельности, нетрудно заметить его явное неравнодушие к теме зимы. За эти годы были написаны: «Белый снег», «Эй, сани, сани!», «Зима платочком машет», «Ой ты, зимушка-зима», «Русская зима», «За окошком вьюга белая», «Я люблю снега России», «Метель пусть вьюжится», «Прошу у зимы я хороших дорог». Характерно, что первая опубликованная песня Пономаренко (1948 год) называлась «На катке».
Такое пристальное внимание к образам зимней природы нельзя считать случайностью. Наличием добротных стихотворных текстов также не объяснить, почему композитор постоянно обращается к воплощению темы зимы. Бескрайние просторы заснеженных полей и хрустящий под ногами морозный снежок, перезвон бубенцов на тройках и сказочно завороженный зимний лес — все это прочно ассоциируется у Пономаренко с образом Родины. Очевидно, немалую роль сыграли тут и воспоминания детства. Песни о зиме. Пожалуй, слышатся в них отзвуки ребяческих шалостей, забав и веселья. Первая песня на эту тему — «Белый снег» на слова Виктора Бокова (пример 18). Она была создана для программы Оренбургского народного хора и предназначалась для исполнения хоровой группой в большом вокально-хореографическом номере «Русская зима». Авторы тогда и не предполагали, что через год с небольшим «Белый снег» станет очень популярным произведением и начнет самостоятельную жизнь. В этом заслуга Ольги Воронец, которая на одном из концертов оренбургских артистов обратила внимание именно на эту песню, задорно звучавшую фоном веселой пляски и органично вплетавшуюся в происходящее на сцене действие.

Время шло. Композитор работал над новыми произведениями, создавал очередную программу для Волжского хора. Услышав свою песню в исполнении Ольги Воронец во время трансляции праздничного концерта из Колонного зала Дома союзов, композитор был поражен, как ярко, эмоционально насыщенно исполняла ее молодая певица: раньше и не предполагал, что «Снег-снежок» может так звучать в сольном варианте.
С той поры началось творческое сотрудничество композитора с талантливой певицей, длящееся многие годы и породившее десятки прекрасных песен.
Вслушиваясь в звучание этих жизнерадостных песен, невольно обращаешь внимание на яркий колорит музыкального сопровождения, отмеченного фейерверком разнообразных тембровых, ритмических и мелодических находок. Безусловно, здесь сказывается то, что Пономаренко является прекрасным баянистом, в совершенстве владеющим всеми секретами популярного народного инструмента.
И еще один момент становится очевидным, когда речь заходит о песнях, посвященных зиме. Это любовное отношение композитора к природе. Пономаренко никогда не упустит возможности прокатиться на тройке, пройтись на лыжах или просто побродить в тишине заснеженного леса. Для него природа — тот верный друг и помощник, который никогда не даст сфальшивить. Не мыслит композитор своего творчества без постоянного общения с ней. «Во время творческих поисков меня всегда „выводила" на путь истинный, праведный именно она, родимая матушка-природа. Всю жизнь не перестаю удивляться ее чудесам!»
И сегодня композитор по-прежнему верен теме зимы, посвящает ей новые песни. Получила широкую известность написанная не так давно песня «Русская зима» на стихи Виктора Бокова (пример 19).

 

«ОТГОВОРИЛА РОЩА ЗОЛОТАЯ»

 

 

Уже много лет живительным источником для композиторского творчества Пономаренко является бессмертная поэзия Сергея Есенина. Это не переложение на музыку всего Есенина подряд, а порою долгие и мучительные поиски какой-то единственной фразы, мелодического рисунка, гармонического оборота. Это сомнения и раздумья, во время которых множество написанных вариантов безжалостно отклоняется своим собственным «ОТК» — совестью художника.

Первым прикосновением к поэзии Есенина было создание в 1954 году песни «Клен ты мой опавший». С тех пор проходили дни, недели, годы. В портфеле композитора накапливался есенинский материал. Были наброски, были варианты, были песни. Но ни одна из них не была отдана автором для исполнения. Сердце подсказывало, что все это пока не то, не то. Заметим, Пономаренко никогда не стремится к поспешной публикации новых произведений, всегда сознавая, что хорошая песня все равно найдет дорогу к людям. Главное, чтобы песня пелась, и пелась долго! Лишь спустя десять лет, в 1964 году композитор услышал впервые свою обработку «Клена» в исполнении народного хора Волгоградского тракторного завода. Этого оказалось достаточно, чтобы в нем с новой энергией ожило желание осуществить свою заветную мечту. Он опять возвращается к Есенину, и вскоре замечательный грузинский ансамбль «Орэра» знакомит радиослушателей с задушевной песней «Не жалею, не зову, не плачу» (пример 20).
В тот год по сценарию Маргариты Агашиной Волгоградская студия телевидения совместно с Центральным телевидением снимала цветной музыкальный фильм «А где мне взять такую песню» о творчестве Григория Пономаренко. В нем прозвучали лучшие произведения композитора тех лет. Для участия в съемках была приглашена находившаяся в то время на гастролях в нашей стране популярная югославская певица Лиляна Петрович. Приглашение было принято артисткой, но сразу встал вопрос: что петь?
При первой же встрече певицы с композитором выяснилось, что Лиляна очень любит поэзию Сергея Есенина. Вместе выбрали стихотворение «Отговорила роща золотая», которое в короткий срок было положено на музыку. С легкой руки первой исполнительницы это произведение стало, пожалуй, самой известной песней есенинского цикла Пономаренко (пример 21).

Не является секретом тот факт, что судьбу нового музыкального произведения во многом решает его первое публичное исполнение, первая интерпретация. От того, насколько верно исполнитель раскроет авторский замысел, зависит зачастую — быть песне или не быть. Работая над своим вокальным циклом, Пономаренко многие его номера создавал в расчете на конкретного исполнителя. Не случайно энергичная, удалая метельная россыпь песни «Эх вы, сани» у многих ассоциируется с звонким тембром голоса Ольги Воронец, а четкая поступь мелодии «Сыпь, тальянка» заставляет вспомнить голос Гелены Великановой. В исполнении Иосифа Кобзона в памяти надолго остаются сдержанная вальсообразность песни «Заметался пожар голубой» и тонкая вязь восточной мелодики «Никогда я не был на Босфоре» (пример 22).
Для Татьяны Дорониной была написана «Эх, любовь-калинушка». Эта песня прозвучала в телевизионной литературно-музыкальной композиции известной актрисы. За «Калинушкой» последовали многие песни — «Над окошком месяц», «Не бродить, не мять в кустах багряных», «Ну, а я — крестьянский сын», «Заиграй, играй, тальяночка» и другие. Каждое произведение цикла представляет собою образец бережного отношения композитора к слову, пример естественного слияния музыки со стихом. В аннотации к пластинке с записью песен на слова Сергея Есенина Виктор Боков пишет: «Лиричность дарования Пономаренко хорошо уживается с лиричностью стихов Есенина. Быть может, мелодии композитора слишком минорны, но и это было в поэте — певце русской природы. Пономаренко раскрыл перед нами грустного Есенина и убедил нас, что Есенин именно таков. Он подошел к его поэзии бережно, любовно, восторженно преклоняясь перед яркостью и языческой первозданностью есенинских образов».
Хочется надеяться, что композитор, уже внесший весомый, заметный вклад в отечественную есениану, еще не однажды порадует слушателей новыми произведениями, навеянными стихами «поэта деревни». Залог этому — томик Сергея Есенина, с которым композитор не расстается даже в пути.

 

«КУБАНЬ, КУБАНЬ»

 

 

Кубань! Как дорога она сердцу композитора! Как плодотворно для него общение с ее людьми! «Хутора», «Родная станица», «Ехал казак за Кубань», «Кубаночка», «Песня о Кубанском море», «Хлеборобы-казаки», «Трудовые руки», «Что такое Кубань», «Казачок». Долго можно перечислять названия песен, рожденных в этом благодатном крае.
А началось все в 1972 году с письма первого секретаря крайкома КПСС Григория Сергеевича Золотухина, где есть такие слова: «.В Краснодарском крае знают и горячо любят Ваше творчество. В краевые организации поступают многочисленные письма от рабочих, колхозников, молодежи с просьбой оказать содействие в проведении творческой встречи с Вами. Учитывая эти пожелания, мы приглашаем Вас посетить Кубань в наступившем году. Рассчитываем на Ваше участие в традиционном фестивале „Кубанская музыкальная весна". Но поездку можно и не связывать с фестивалем. Кубанцы рады встретить Вас, Григорий Федорович, в любое удобное для Вас время, и сделают все необходимое, чтобы Вы смогли получше узнать наш край и его людей».
Давняя мечта Пономаренко побывать на Кубани осуществилась. Во всей своей красе предстали его взору утопающие в яблоневой пене сады, станицы и хутора этого чарующего края, огромные квадраты полей, возделанные заботливыми руками. До глубины души был тронут раздольными песнями, изредка попадавшимися на глаза белыми хатами под соломой или черепицей, остро напоминавшими ему далекое украинское детство.
В решении композитора навсегда связать свою судьбу с Краснодарским краем важную роль сыграло его знакомство с творчеством кубанских поэтов.
В первый же приезд Пономаренко в содружестве с поэтом Виталием Бакалдиным пишет две песни — «Лиманы» и «Что такое Кубань».

Запомнилась композитору встреча со старейшим и любимейшим на Кубани поэтом Иваном Вараввой, перешедшая в крепкую творческую дружбу. Во многих стихах поэта слышатся отзвуки бесстрашной казачьей удали. На стихи Ивана Федоровича композитором написано немало песен. Среди них и получившая широкую известность песня из кинофильма «Безотцовщина» — «Соловей на веточке.», не выходят из репертуара и такие песни, как «Эх, кони-кони!», «Ехал казак за Кубань», «Родная станица».
Наиболее плодотворным оказалось знакомство с поэзией Сергея Хохлова. Признание слушателей получили песни «Здравствуй, Кубань!», «Посадила я сады», «Кубаночка». «Трудовые руки», «Величальная Краснодару», «Только ты мне и верь» и многие другие, созданные в содружестве с этим поэтом. Большинство из них постоянно исполняется солисткой Росконцерта Вероникой Журавлевой, Академическим хором русской песни Центрального телевидения и Всесоюзного радио, Государственным Кубанским казачьим хором, с которым композитор всегда сохраняет тесную творческую связь.
На кубанской земле написан большой цикл проникновенных лирических песен на слова Маргариты Агашиной, музыка к кинофильмам «Мачеха» и «Безотцовщина», оперетта на либретто Анатолия Софронова «Старым казачьим способом», музыка к спектаклю Малого театра Союза ССР «Ураган». Близится к завершению работа над музыкальной комедией «Жемчужина России». Значительной вехой в творчестве композитора явилось создание большого хорового цикла «Клянемся тебе, партия!» на стихи советских поэтов.

Звучание каждой новой песни Григорий Пономаренко стремится опробовать прежде всего не в концертных залах филармоний, а на колхозном полевом стане, в заводском клубе, в подшефной воинской части. Его постоянные творческие связи с рисоводами Красноармейского и Славянского районов, курга-нинскими и отрадненскими хлеборобами способствовали появлению многих произведений, воспевающих самоотверженных тружеников Кубани. Это переполненная энергией песня «Хлеборобы-казаки» и задумчиво-повествовательная «Баллада о материнском поле», «Песня о рисе» и шуточная «Катя-Катерина», кавалерийская «Эх, кони-кони!» и хороводная «Хлебушко — всему свету дедушка», «Хутора», «Посадила я сады», «Под небом кубанским», «Люблю тебя, край тополиный», «Кубань - судьба моя» и многие другие.

Песенное творчество Григория Пономаренко пользуется большой популярностью не только у нас в стране. В Англии, США, Японии, Италии и других странах грамзаписи его произведений издаются многомиллионными тиражами.
Главным делом жизни композитора и сегодня остается напряженный труд, бесконечные пути-дороги и встречи с героями будущих произведений. Только за последние годы Пономаренко трижды побывал с авторскими концертами у строителей БАМа, встречался с рыбаками Сахалина и рабочими Урала, с тюменскими нефтяниками и шахтерами Донбасса, выступал в Приднепровье и в Поволжье.
Живет вместе с нами этот удивительно простой и скромный человек, большой мастер советской песни. И когда берет он в руки баян, то льются из-под его волшебных пальцев песни о березах и зорях, о труде и счастье, о судьбах людских, о городах и селах. Поет он сокровенную песню о России.